Товарищ Н Релокант - Борис Рябов

– Я, ну, так это… Мы исправимся! – бормоча эту белиберду, Платон Алексеевич пристально смотрел на меня, будто ждал, что я сейчас за него отвечу на этот вопрос.

Но от меня он ничего не дождался. На помощь ему пришел появившейся из трюма Пим. Он, ощерившись, так что стало видно, что у него нет четырёх или пяти верхних зубов, быстро, немного шепелявя, заговорил по-французски.

Елена Андреевна слушала его, улыбалась все сильнее и сильнее. Когда он замолчал, она что-то, спросила у него в ответ и Пим, взорвавшись громким смехом, удалился назад в трюм.

Капитан, то же усмехнувшись, обратился к супруге:

– Вот ты про еду заговорила, теперь есть захотелось. Давай уже быстрее закончим, и может сходим, поедим? – переведя взгляд на меня, он спросил, – Миша, ты голодный?

Рестораны в этом квартале даже на вид были дорогие. До обещанной зарплаты был еще месяц, поэтому я соблюдал экономию. И хоть есть и в правду хотелось, ответил, что пока не голоден.

– Сегодня обедаете с нами, – будто напомнила мне Елена Андреевна. – Отказа я не приму. И сразу предупреждаю, буду задавать вам много вопросов. А то от приезжих с последней эвакуацией дам, ничего интересного не услышишь. Только то, что все было страшно и ужасно. А мне интересно, что там в Керчи.

Глубоко вздохнув, я ответил согласием на её предложение. Понятно было, что с газетами с родины новостей доходило не много. Я и сам бы сейчас с удовольствием узнал, как там дела, в Керчи.

– А может пока вы тут делами занимаетесь, я схожу возьму чего-нибудь и здесь поедим? – предложил Платон Алексеевич, глядя на супругу.

– Хорошо, – согласилась она.

Платон Алексеевич хмыкнул с удивлением. Видимо он ожидал другого ответа от супруги и, словно испугавшись, что она сейчас передумает, начал быстро собираться. Зайдя в рубку, он взял небольшую холщовую сумку и, заглянув себе в нагрудный карман пиджака, направился по трапу на берег.

– Ну что Михаил, через минуту начнем? – предупредила Елена Андреевна, приглашая меня жестом присесть за стол, а сама направилась вниз, в одну из кают.

Через несколько минут она появилась снова. Только уже не в белом жакете, а в темно синем халате. Он явно был ей большой, поэтому рукава она завернула по локоть и подвязала осиную талию ремешком. Шляпку она тоже сняла. Волосы у нее были русые, из-за солнца некоторые прядки выцвели и стали цвета пшеницы на полях. Она несла в руках небольшую деревянную коробочку, с нарисованным на ней красным крестом. Поставив ее на стол, супруга капитана села напротив, и, пристально посмотрев на меня своими голубыми, как небо глазами, заметила:

– А вы не разговорчивый.

Я немного смутился и отвел глаза от ее взгляда:

– Да, нет. Я просто не знаю, что сказать, – оправдался я, стараясь не выдавать легкого волнения.

Елена Андреевна, не сводя с меня взгляда, с сожалением в голосе, поставила мне первый душевный диагноз:

– Скромность в наше время, это очень мило и очень тяжело.

Она встала и, подойдя ко мне ближе, уже без улыбки попросила:

– Откройте рот и скажите: «А».

Осмотр занял минут десять и ничем не отличался от обычного общего осмотра в больнице. Хотя до того момента я в больницу еще ни разу не ходил, не было необходимости.

Елена Андреевна задала мне несколько вопросов, чем болел, когда последний раз нормально ел, спал. Когда осмотр окончился, последовал телесный диагноз:

– Истощение.

Это было заметно и без осмотра. Я вообще полным никогда не был, а тут с такой работой да переживаниями и вовсе превратился в ходячий скелет.

– Это дело поправимое. Трехразовое питание, поменьше нервничать. А в остальном все хорошо. Да и вот еще, – Елена Андреевна достала из кармана халата зубную щетку, – Это вам подарок. У меня осталось в каюте не много порошка. Можете взять.

– Спасибо, большое, – смутился я, глядя на нее как на ангела, потому что вот уже месяц, я чистил зубы пальцем с мылом.

– Пожалуйста, Михаил.

Увидев мой взгляд, она снова улыбнулась, но уже без искры в глазах, стараясь скрыть жалость.

– Позовите, пожалуйста, Пима, он где-то в трюме, – попросила она, взяв из коробки шприц.

Спустившись вниз, я осмотрелся и увидел Голландца в носовой части. Он, разложив канаты по длине, скатывал их по очереди и вешал на крюки.

– Пим, – не громко позвал его я, чтобы не напугать.

Он обернулся, посмотрел на меня. Я показал пальцем наверх:

– Елена Андреевна зовет.

Пим качнул головой, повесил скатанный канат и направился за мной. Выйдя на палубу и, увидев Елена Андреевну со шприцом в руках, я остановился. Пим же вышел вперед и опять заговорил по-французски. Елена Андреевна, посмеиваясь, что-то ему отвечала. После того как он подошел к ней, она обратилась ко мне.

– Болезнь горячих моряков! – набирая в шприц лекарства, сказала Елена Андреевна. – Надеюсь, вас Михаил мне лечить не придется? Знайте, если вдруг с вами такое случиться, лекарство купите сами! А оно дорогое и курс лечения достаточно долгий, одним уколом не отделаетесь.

Голландец повернулся к Елена Андреевне спиной и приспустив штаны обнажил правую ягодицу. Когда она вонзила в него шприц он, слегка вздрогнув, с сожалением промычал:

– Лола…

– Каждый раз, когда я делаю ему укол, он вспоминает имя той, которая его заразила, – поделилась со мной Елена Андреевна, вынув из Пима шприц. – В прошлый раз это была Кати.

Голландец, поморщившись, потер ладонью ягодицу, поправил штаны, отступил пару шагов и вдруг словно поэт, с печалью в голосе продекламировал:

– La chose la plus difficile a guerir est l amour qui a eclate a premiere vue!2

Елена Андреевна посмотрела на голландца с сожалением, потом встала и подала мне старый черный от копоти чайник, попросив полить ей на руки.

Пим потерев пятую точку, цыкая и негромко бурча, наверное, какие-то ругательства, направился назад в трюм.

– Я так понимаю, вы уже закончили? – раздался голос Платона Алексеевича, поднимающегося по трапу.

– Так точно, – доложила, как будто подчиненный матрос, Елена Андреевна. – Михаил здоров, к службе готов, отощал, но это поправимо.

– Отлично! – принял доклад Платон Алексеевич, вторя тону жены, и тоже доложил, – Я как раз взял мяса, хлеба и овощей.

Он выложил продукты из сумки на стол. Потом заискивающе посмотрел на супругу:

– Ну и по маленькой за знакомство?

Елена Андреевна ничего ему не ответив, снисходительно посмотрела, наклонив голову в знак одобрения.

Капитан прошел в рубку и вышел оттуда с небольшой бутылкой дузика. Поставив на стол четыре кружки, он что-то громко крикнул Пиму.