Ищите ветра в поле - Алексей Фёдорович Грачев

— Ну что же, — оглядел товарищей Костя. — Кажется, предположение Ярова точное.

— Пока точное, — добавил Македон. — Но дорог-то много. Они могут пройти версты две, повернуть, перейти линию и двинуться на юг — уже на Аристово. Вот и радуйся тогда...

Костя не ответил ему, спускаясь на узкую тропу вдоль молодой поросли елочек. Конечно, все возможно. Возможно, что Коромыслов сейчас в поезде, в том, на котором они приехали сюда. Может быть, готовится сесть на пароход «Лев Толстой». Или же где-то совсем в другой стороне. Да и вообще грабители ларька — другие люди. Но данные меморандума. И верно — почему Коромыслов все время крутится возле Аникиных хуторов?

Демидово было небольшое сельцо, густо обросшее чахлым лесом. Кривая улица, ряд одинаково серых домов. Ларек на углу в бывшей часовенке. Возле него, на ступеньке, две женщины, толкующие шумно.

— А милиционер живет в крайнем доме, — показала одна из них на прогон. — Туда вот.

И спросила вслед с любопытством:

— Чай, искать воров явились?

Они не ответили. Вошли во двор крайнего дома. Здесь, у сарая, пилил дрова высокий кряжистый мужчина, голый по пояс. Это был здешний сельский милиционер.

— Зовите дядя Коля, — сказал он приятельски, узнав, что они приехали на розыск бежавших из поезда. — Я вот допилю сейчас кряж этот, и пойдемте чай пить...

— Нет уж, не до чаю, — сердито отозвался Костя, присаживаясь на пахнущий смолой чурбак. Бежали преступники, ограблен ларек. Он же, сельский милиционер, разделся догола и спокойно пилит кряж. Точно вот распилит — и тут же найдет преступников.

— Как было дело с ларьком?

Дядя Коля отложил нехотя пилу, присел тоже на чурбак. У него было круглое, добродушное лицо, подбородок оброс рыжей бородкой, голова белела залысинами.

— А что там. Утром бежит продавец. Мол так и так: кооператив кто-то ночью взломал. Ну, пошел я. Как положено, понятых взял — двух женщин.

— Они и сейчас там, — вставил Вася. Дядя Коля равнодушно махнул рукой:

— Событие, как же. Разговору до вечера теперь. Ну вот, посмотрели все, что украдено.

— Что украдено?

Дядя Коля вынул из кармана листок бумаги, развернул:

— А немного. Кусок шелка, папиросы, часы карманные, порошок зубной «Калодонт», два флакона духов, три бутылки заграничного вина. Ну, еще пряников немного было.

— Ну, и после что? — нетерпеливо перебил его Костя, раздражаясь спокойствием, этим добродушием. Вот она — работа сельского милиционера. Слава богу, что немного взяли.

— А чего? Пришел домой. Вот допилить кряж надо. Допилю, поеду на станцию, сообщу в город. Пусть эксперты едут. Мало там, отпечатки, может, собаку пустят. Правда, говорят, собака у них там захромала что-то. Может, со станции дадут милиционера мне в подмогу, пошарим вокруг, нет ли следов.

— Какие там следы, — прервал его Костя. — Ну, ладно. Как нам идти на Аникины хутора? — спросил он, поднимаясь. Дядя Коля тоже встал:

— Две дороги. Можно рекой через Сизово. А можно кружным вот, через хутор Янсонов.

— Что за хутор? — спросил Костя. Дядя Коля пожал плечами:

— Обыкновенный. Старик там живет с молодой бабой. С Ниной. Бывает она у нас иногда, в ларек. Ну, вот мимо их. А там, как дойдете до озера, так оттуда прямая проселочная на Аникины.

— Эти две дороги у озера и сходятся?

— Да, — ответил милиционер. — Там не разминешься.

— Ну, спасибо. Лошадь есть у тебя?

— Как же, — ответил милиционер. — В сарае.

— Выводи ее, да сам оденься-ка быстро....

Вот теперь дядя Коля пришел как бы в себя. Казалось, только сейчас понял, что он состоит на службе. Он живо натянул косоворотку, пригладил волосы, все так же испуганно глядя на Костю. Едва не рысью побежал в сарай. Вернулся, ведя лошадь.

— Забирайся на лошадь, — приказал Костя. Милиционер как-то умоляюще смотрел то на Костю, то на Васю, то на Македона.

Из дверей высунулась голова жены милиционера:

— Это куда ты собрался, Коля?

— На станцию, — ответил Костя за милиционера. — Он поедет, чтобы сообщить в город о том, что здесь за происшествие. Ну-ка, дядя Коля! — Он хлопнул ладонью по крупу лошади и добавил: — И в следующий раз первым делом садись на нее или беги ногами. Не про кряж думай, а про работу. Учти, проверим...

Дядя Коля покивал головой, сел на лошадь и погнал ее, яростно нахлестывая.

— Обленились они тут, — ворчал Костя под тихий смех товарищей, шагая узкой улицей к концу деревни. — Не теребят, не спрашивают, преступлений мало. Ну и ладно. Сначала кряж, а преступники потом. Вот что, — обернулся он к агентам, — разделиться нам надо.

— Понятно, — ответил Македон. — Давай я, Костя, пойду через село. А вы через хутор.

— Ладно, — согласился Костя. — Кто раньше придет к озеру, ждать.

Глава третья

1

Трофим привез бревно с гумна уже после полудня, скатил возле колодца. На древесной трухе, выковырянной Никоном Евсеевичем и лежавшей поодаль от колодца, поблескивало лезвие топора. Сильно удивился Трофим: хозяин — и бросил топор, точно окурок. Попробовал бы батрак оставить топор на улице — ого, что дальше было бы. Поднеся топор к носу Трофима, сказал бы хозяин:

— Это тебе что, Трошка? Окурок? Кусок хлеба ты не бросишь? Нет, значит... Так топор, или грабли, или вилы и есть кусок хлеба. Увижу еще раз, жрать не получишь. Так и знай!

Был один раз такой разговор, и запомнился он Трофиму крепко, и потому не оставит он на улице топор, или вожжанку, или же бардовку пустую. Из-за корзины да голодным, нет уж... А тут вот он сам... Что это с хозяином?

Не переставая удивляться, он распряг лошадь, вывел ее вниз на луг, заколотил в землю клин с цепью и вернулся к дому. Из горшочка, прилаженного к забору, поплескал в лицо водой, пахнущей илом колодца и почему-то карасями, и прошел в избу. Жил он в маленькой полутемной горнице под лестницей. Единственное окошечко, забитое снаружи двумя поржавелыми прутьями, выходило в сад, на стволы лип. За космами лип, над лесом, виднелись отсюда маковки марфинской церкви. Над ней сейчас было черно, точно горела церковь, выбрасывая в черноту яркие сполохи солнца. Временами в окошко