Гюро и скрипка - Анне-Катарина Вестли

– А Лиллен завтра тоже придёт? – спросила Гюро.

– Да, конечно, – сказала Тюлинька. – Как же ей не прийти. Хоть она и говорит глупости, я её всё равно люблю. И Сократ тоже придёт. К счастью, он уже вернулся. И его папа пойдёт с нами в церковь. Вы с Сократом пойдёте впереди, и каждый может нести в руке букетик цветов, а Лилле-Бьёрна мы не будем ставить вперёд, он немножко застенчивый.

Гюро немного волновалась, она раньше никогда не бывала на свадьбе, но всё прошло хорошо.

Утром они не торопились, а потом начали одеваться. Тюлинька надела белое платье с кружевами, и Гюро, увидев его, сказала, что Тюлинька в нём совсем как фея из сказки. Гюро надела своё выходное платье. Пришёл Сократ, он был в брюках и в белой рубашке с галстуком-бабочкой, он тоже нарядился для торжества.

Когда они пришли в часовенку, Андерсен и Бьёрн были уже там. Они ждали, сидя впереди у алтаря. Часовня была маленькая, но оказалось, что в ней был большой орган, потому что когда он заиграл, то вся церковь наполнилась его звуками. Гюро и Сократ пошли вперёд, за ними – Тюлинька и Эдвард.

Тот, кто бывал на венчании, знает, что священник сначала спрашивает жениха и невесту, хотят ли они жениться, а те отвечают «да». Тюлинька и Андерсен оба сказали «да» и стали мужем и женой. Затем они на такси поехали в лесной дом, а перед домом их уже ожидал оркестр.

– Он называется «Вуди-вуди бэнд Уле-Александра», – сказала Тюлинька. – Они играют музыку в стиле дикси. Давайте постоим и послушаем.

Все остановились, но музыка была такая весёлая, что устоять на месте было невозможно. Гюро и Сократ запрыгали, а Лилле-Бьёрн отбивал такт, хлопая себя по бокам. Андерсен напевал себе под нос, он сказал:

– Я не раз слышал такую, когда ещё плавал и бывал в Штатах.

Когда музыка кончилась, все захлопали, а хозяин дома, папа восьмерых детей, которые в нём жили, сказал:

– А теперь милости просим всех в дом!

На кухне бабушка у плиты мешала ложкой в большой кастрюле, там варился лапскаус[1].

– За скатертью сходите на второй этаж, – сказала она. – Мортен знает, где они хранятся.

Большой обеденный стол в кухне стал вдвое длиннее обычного, потому что рядом поставили козлы и положили на них широкие доски. Места стало предостаточно, а лапскауса было вдоволь для всех: вчера вся семья целый день чистила картошку, морковку и лук и нарезала на мелкие кусочки мясо. Мама Нюсси напекла пирожных к кофе. Но сначала полагались поздравительные речи, а Эрле была свидетельницей на свадьбе, и ей надо было сказать хорошие слова невесте, для неё в этом не было ничего трудного. Она сказала, что сперва Тюлиньке требовалась помощь при переезде из пансионата в Тириллтопен и они с Гюро немножко ей помогли, а потом Тюлинька стала им большой помощницей, помогла познакомиться с городом и с Тириллтопеном, и, если бы не Тюлинька, они никогда не познакомились бы с обитателями лесного дома.

Бьёрн обратился с речью к Андерсену и сказал, что очень рад этому знакомству и что, когда Андерсен разрешил называть себя дедушкой, это было просто замечательно, потому что так у Гюро, и Авроры, и Сократа, и Лилле-Бьёрна появился дедушка, а «если восемь детей из этого дома тоже захотят время от времени побыть его внучатами, то, пожалуйста, мы разрешаем».

Когда все поели, то произошла совсем удивительная вещь. Весь стол вынесли из кухни и выставили на двор, и пол в кухне освободился. Вдоль стен стояли скамейки и стулья, и там можно было посидеть. Затем пришёл человек с аккордеоном, и папа восьми ребятишек сказал:

– А теперь вальс невесты. И раз Андерсен был раньше моряком, то я заказал первым номером моряцкий вальс.

Андерсен с поклоном пригласил Тюлиньку на танец. Они танцевали только вдвоём, все остальные стояли кругом и хлопали в такт музыке. Дальше объявили мазурку. Сначала танцевало много народу. Хозяин дома танцевал на пару с хозяйкой, а Мортен с бабушкой. Оказывается, Мортен умел танцевать мазурку. Наверное, это бабушка его научила. Гюро и Сократ скакали по-своему, как умели, и ещё многие тоже танцевали, но под конец бабушка сказала:

– По обычаю, те, кто лучше всех танцует, заканчивают танец в одиночку.

Гюро огляделась вокруг. Все разошлись в стороны и сели на скамейки, а на середине остались только Эрле и Бьёрн. Они танцевали и танцевали круг за кругом. Гюро смотрела на маму, как и все остальные, и не узнавала ту Эрле, которая ходила в комбинезоне и работала дворником. Это была молодая девушка в зелёном платье. Она кружилась по кухне, а казалось, что она порхает по воздуху, и Бьёрн вёл её уверенно и надёжно оберегал от столкновения с кухонной плитой и скамейками, а все вокруг им хлопали. Аккордеонист всё играл и играл; как видно, ему самому нравилось на них смотреть. Наконец танец закончился, Эрле и Бьёрн остановились немного запыхавшиеся. Но вид у Эрле не был усталый или несчастный. Щёки у неё раскраснелись, и она даже не присела отдохнуть перед следующим танцем.

– Весело танцевать мазурку и рейнлендер, – сказала бабушка. – Мы вот попросту пляшем прямо на кухне.

Потом пили кофе и снова танцевали, немножко поиграли, но вдруг на дворе зазвенели бубенцы.

– Ой, что это мне послышалось! – воскликнула Тюлинька. – Прямо как в детстве!

– Да, – сказал папа восьми ребят. – Это наш сосед Ларс, он держит коня. Усадьба Ларса неподалёку в лесу, и сейчас он повезёт жениха и невесту домой.

Тюлинька и Андерсен оделись, и тут вдруг их окружили все восемь ребятишек, и у каждого были полные горсти риса. Гюро и Лиллен тоже дали по горсти. Лиллен кинула в новобрачных горсть риса и прокричала «ура». Наверное, она уже не считала, что Тюлинька, выходя замуж, сделала глупость.

Гости ещё немного задержались, но потом все решили, что пора по домам. У них не было коня с бубенчиками, но зато кругом был густой лес и над головой усыпанное звёздами небо. В лесу было довольно темно, но совершенно не страшно, потому что рядом было столько народу.

Выйдя на шоссе перед Тириллтопеном, они помахали и остановили такси. Такси было для Лиллен, потому что она жила в городе и ей было далеко ехать. Эдвард и его семья дошли до корпуса «Ц» пешком и на лифте поднялись на девятый этаж, Бьёрн и Лилле-Бьёрн пошли в корпус «Ю», а Гюро и Эрле – к себе домой.

Гюро сразу заснула, как только легла, а Эрле после такого радостного дня не могла сразу лечь спать, она ещё посидела и подумала обо всём, что сегодня было.

Потом она повесила зелёное платье в шкаф и вынула рабочий комбинезон, чтобы надеть его утром. Он тоже был красивый – постиранный и поглаженный – и сиял такой же яркой голубизной, как комната Андерсена.

Гюро и скрипка

Галоп и скрипач-спиллеман

Г юро – это маленькая девочка, которая жила в Тириллтопене, в большом и высоком доме. Её дом назывался корпус «Ц». Маму девочки звали Эрле, и она работала дворником. У них с Гюро была квартира на первом этаже, и они там жили вдвоём.

Раньше, когда ещё был жив папа, они все жили в домике у дороги в посёлке под названием Гампетреф, но, когда папа умер, им пришлось продать этот дом и переехать в большой город. С тех пор прошло уже довольно много времени. Гюро привыкла к Тириллтопену и уже не чувствовала себя здесь чужой. Теперь они с мамой были не так одиноки, как сначала, потому что у них появились хорошие друзья.

Больше всего Гюро подружилась с Сократом. Сократ жил в том же доме на девятом этаже. Он каждый день приходил к Гюро, потому что у них была общая «дневная мама», которая за ними смотрела. Дневную маму звали Тюлинькой. Тюлиньке было почти шестьдесят восемь лет. Раньше она работала на телеграфе, но теперь вышла на пенсию и стала дневной мамой у Гюро и Сократа, а заодно помогала Эрле как секретарь. Жильцы дома то и дело звонили по телефону дворнику, и Тюлинька очень выручала Эрле тем, что записывала их заявки, пока Эрле была на работе. После Рождества Тюлинька вышла замуж за старика Андерсена из пансионата, и теперь они жили вместе на тринадцатом этаже в корпусе