Первый Выбор - Канира

— Я не угрожаю, — сказал я, делая шаг вперёд. — Я предупреждаю. Один раз. Единственный.

Демон из Ада, видимо, решил, что лучшая защита — это нападение. Он бросился на меня с воплем ярости, призывая всю свою адскую мощь. Огромная концентрированная волна пламени, и Адской серы начала исходить из него.

Я даже не поднял руки.

Когда его когти были в нескольких дюймах от моего лица, я просто сказал:

— Нет.

Демон остановился в воздухе, словно врезался в невидимую стену. Его глаза расширились от ужаса, когда он понял, что не может двигаться.

— Ты знаешь, кто я? — спросил я, подходя ближе. — Я тот, кто изгнал твоих господ из Рая. Тот, кто стоял во главе армий Света в первой войне. Тот, перед кем падали на колени даже Князи, твои хозяева, бывшие когда-то моими братьями.

Я коснулся лба демона одним пальцем.

— И ты думал, что сможешь угрожать моему брату в моём присутствии?

Демон издал нечеловеческий вопль от боли и просто… исчез. Не сгорел, не рассыпался в пепел — просто перестал существовать, словно его никогда не было.

Остальные демоны, включая японского с амулетом, мгновенно освободили Аменадиэля и попятились назад.

— Михаил, — японский демон поклонился так низко, что его лоб коснулся земли. — Мы не знали… если бы мы знали, что ты здесь…

— Знание — это не оправдание за ваши действия, — ответил я, помогая Аменадиэлю встать. Цепи, связывающие его крылья, рассыпались при моём прикосновении. — Но я не буду уничтожать вас. Пока.

Я повернулся к японскому демону.

— Передай своим господам в Токио и твоим союзникам в Аду: Земля находится под защитой Серебряного Города. Здесь действуют Правила. И первое из них — никто не причиняет вред этой планете. Людям.

— Понято, — демон всё ещё не поднимал головы. — Мы уйдём. Мы больше не будем…

— Ты не понял, — я сделал ещё один шаг вперёд, и земля под моими ногами начала дрожать. — Вы не только уйдёте отсюда. Вы уйдёте с Земли. Все ваши души, все ваши операции, все ваши планы — всё это заканчивается прямо сейчас.

— Но наши контракты… наши обязательства перед…

Я поднял руку, и он замолчал. Пространство начала дрожать, размываясь.

— У вас есть двадцать четыре часа, — сказал я окончательно. — Если через день я почувствую хоть одного из ваших на этой планете, я лично приду к вашим господам. И поверь мне, встреча будет не дружественной.

Демоны исчезли переместившись так быстро, что воздух едва успел заполнить пустое пространство, которое они оставили. Остались только мы с Аменадиэлем, стоящие среди дымящихся остатков их присутствия.

Несколько минут мы молчали. Аменадиэль осматривал свои крылья, проверяя, нет ли повреждений от цепей. Я наблюдал за ним, видя, как много изменилось в моём брате за время отсутствия меня на Небесах.

— Спасибо, — наконец сказал он, не поднимая глаз. — Я был… неосторожен.

— Ты был удивлён, — мягко поправил я. — Мир изменился, Аменадиэль. Демоны больше не те разрозненные банды, которых мы помним. Они учатся, адаптируются, объединяются.

— Как ты узнал, что я здесь? — он наконец посмотрел на меня, и я увидел в его глазах усталость и грусть. — Отец послал тебя следить за мной?

Я покачал головой, улыбнувшись.

— Отец не посылал меня. Я пришёл сам, чтобы посмотреть на этот мир, ещё несколько недель назад. И увидел тебя.

— Посмотреть на мир? — Аменадиэль нахмурился. — Ты имеешь в виду…

— Я имею в виду изучить людей, — сказал я, садясь на край разрушенного контейнера. — Понять, что они стали, как они живут, почему они делают выбор, который делают. Ты видишь только их грехи, брат мой. Но есть и нечто большее. Как я успел понять.

— Их грехи — это всё, что имеет значение! — Аменадиэль вспылил, его крылья раскрылись от эмоций. — Посмотри на них, Михаил! Они убивают друг друга за деньги, за власть, за развлечения! Они отравляют свои тела наркотиками, предают тех, кто их любит, лгут, крадут, прелюбодействуют! Они хуже, чем были тысячелетие назад! А ещё эти демоны…

— И всё же, — я спокойно ответил, — сегодня ночью один из них стоял на краю крыши, готовый покончить с собой из-за чувства вины. Он думал, что его семье будет лучше без него. Когда я показал ему, что он ошибается, он выбрал жизнь. Выбрал любовь.

Аменадиэль замолчал, обрабатывая мои слова.

— Ты спас самоубийцу? — спросил он наконец, убрав крылья.

— Я спас человека, который потерял надежду, — поправил я. — И знаешь, что? В его душе было больше света после этого разговора, чем в некоторых бывших ангелах, которых я встречал.

— Но это исключение…

— Нет, Аменадиэль, — я встал и подошёл к нему. — Это правило. Люди способны на невероятную тьму, это правда. Но они также способны на невероятный свет. И именно эта способность выбирать, эта борьба между светом и тьмой в каждой душе, делает их особенными.

— Отец дал им свободную волю, — пробормотал Аменадиэль. — И они используют её во зло.

— Иногда да, — согласился я. — Но посмотри на альтернативу. Посмотри на нас, ангелов. Мы совершенны в своём послушании, не так ли? Мы никогда не грешим, никогда не сомневаемся, никогда не делаем ошибок.

Аменадиэль кивнул.

— И всё же, — продолжил я, — Один из нас возгордился и пал. После покинул свой пост в Аду и играет владельца ночного клуба. Третий стоит здесь и сомневается в мудрости Отца.

Мой брат вздрогнул.

— Я не сомневаюсь…

— Конечно сомневаешься, — мягко сказал я. — И знаешь… Это хорошо. Сомнения означают, что ты думаешь. А мышление — это первый шаг к пониманию.

Мы пошли прочь от складов, углубляясь в ночной город. Я скрыл нас от людского взора. Вокруг нас кипела жизнь — машины везли людей домой к семьям, в барах смеялись друзья, в больницах врачи боролись за жизни пациентов, в домах родители читали детям сказки на ночь.

— Расскажи мне о том человеке, которого ты спас, — попросил Аменадиэль после долгого молчания. Мы наблюдали за людьми. — О том, что стоял на крыше.

Я рассказал ему о Дэниеле Харрисоне. О его отчаянии, о его любви к семье, о том, как одна ошибка чуть не стоила ему всего. О том, как любовь жены и дочери оказалась сильнее