Золотые погоны империи - Валерий Геннадьевич Климов

На этом мы расстались, и я, выйдя вместе с Софи из тёплого штаба наружу и вздохнув полной грудью прохладный осенний воздух, поспешил побыстрее найти указанный мне старшим адъютантом дом.

Долго искать его не пришлось. Он был в трёх минутах ходьбы от штаба. «Замечательно», – подумал я и громко постучал в дверь.

Хозяева дома оказались очень приветливыми людьми. Я и стоявшая рядом со мной Софи, видимо, тоже им очень понравились. Мы быстро сговорились в цене, и я, осмотрев их очень уютную гостевую комнату с отдельным входом, тут же расплатился с владельцами дома на две недели вперед.

Хозяева вышли из «моей комнаты», и я впервые за всё это время остался с Софи наедине.

Наши руки тут же, как бы нечаянно, коснулись друг друга, и мы, двигаемые какой-то неведомой силой, моментально оказались в объятиях друг друга. Но дальше страстных поцелуев дело не сдвинулось.

И у меня, и у Софи, были ещё срочные дела в этот день, да и незапертая дверь, за которой во дворе нас ждали хозяева, тоже сыграла свою решающую «ограничительную» роль в нашем минутном безумии.

– Я, если ты не против, приду к тебе сегодня вечером, – шепнула мне на ухо Софи и выскользнула из моих объятий.

– Если ты не придёшь, то я не переживу эту ночь, – тоже шёпотом ответил ей я.

Мы, как ни в чём не бывало, вышли во двор, где ожидавшие нас хозяева отдали мне ключ и показали, как запирается их входная калитка. До штаба я и Софи дошли, держась за руки, как малые дети.

Лишь перед входом в просматриваемую из штабных окон зону мы разжали наши руки и разделились. Она вновь вошла в штабное помещение, а я направился в свой батальон.

Доложив подполковнику Готуа о своём временном откомандировании в штаб бригады и назвав ему приемлемую кандидатуру из числа моих взводных командиров для двухнедельного исполнения моих ротных обязанностей, я на полчаса заскочил в свою роту, где, раздав последние распоряжения, поспешно собрал все свои «нехитрые пожитки».

Разумовский, Мореманов и Орнаутов были несказанно удивлены моим временным новым назначением, но, когда первоначальный шок от этого сообщения у них прошёл, они с избытком снабдили меня порцией колких шуточек по поводу штабных офицеров и моего нынешнего, приближённого к ним, статуса.

Я терпеливо выдержал все их ухмылки и ироничные замечания по этому поводу, перенёс их «трогательные переживания» насчёт «восходящей звезды русского сыска» и «гениальнейшего штабиста Мировой войны» и, лишь убедившись, что они полностью «выпустили свой пар», нанёс им ответный сокрушительный удар, небрежно бросив фразу о том, что меня сегодня ждёт незабываемая ночь с молодой французской красавицей.

Я сам не ожидал того, насколько болезненным для них окажется этот удар.

Мои друзья, враз, угрюмо замолчали. И я, не выдержав, поспешил уверить их, что пошутил насчёт француженки.

Офицеры немного «оттаяли», но до конца мне, так, и не поверили.

В обратную сторону – в направлении штаба бригады, а значит, и моего временного жилища – я летел, как на крыльях..

В моём офицерском чемодане, помимо всего необходимого, лежали бутылка шампанского и кое-какие сладости, приобретённые мной, в последний момент, у «всезнающего» по этой части поручика Мореманова.

Перекусив в штабе бригады и вымывшись в «штабной бане», я, тотчас, поспешил в «свою комнату», где, разложив на столе принесённые с собой яства и поминутно поглядывая на часы, стал нетерпеливо ждать прихода Софи.

Её долго не было, и я уже начал было волноваться, как, вдруг, около двадцати одного часа послышался звук подъезжающего к штабу автомобиля. А ещё через три минуты после этого в мою дверь уже стучала сама мадемуазель Моррель.

Странно, но, когда мы вновь оказались наедине, у нас уже не было того дневного эмоционального помешательства.

Мы спокойно поужинали при свечах и также спокойно распили мою бутылку шампанского.

Лишь после этого, постепенно, что-то вновь «загорелось» внутри, и меня охватила прежняя неудержимая страсть.

В этот раз нас уже ничто не сдерживало, и мы, буквально, срывая друг с друга наши одежды, повалились на широкую кровать…

Любовное безумие продолжалось до глубокой ночи. Софи оказалась весьма искусной любовницей, а её изумительное владение самыми изощрёнными способами плотской любви, о некоторых из которых я, до сих пор, знал только понаслышке, навсегда поразили русскую ментальность моего воображения.

Наконец, мы «угомонились» и заснули, забыв про всё, что было важным этим днём и, наверняка, будет важным завтра.

Наши головы покоились рядом на одной большой подушке, а наши обнажённые тела, переплетясь руками и ногами, лежали под одним большим одеялом. И в эту ночь, для нас, это было самым главным и самым важным…

Глава 6. Расследование

Наступившее утро первого дня моего официального расследования «Дела о перестрелке», как мысленно я его окрестил, было для меня весьма тяжёлым. Наполовину бессонная ночь, отнявшая у меня массу эмоциональных и физических сил, не могла пройти даром.

Я с большим трудом встал с кровати и начал медленно надевать на себя форменную одежду, поминутно зевая и потирая руками своё лицо.

Софи ещё спала, и её прекрасная обнажённая фигура, наполовину открывшаяся, после того, как я, вставая, отбросил наше общее одеяло, вновь поманила меня к себе. Но, собрав всю свою волю в единый кулак, я, всё-таки, сумел взять себя в руки и перевёл, наконец, свои мысли в другое русло.

Предстоял тяжёлый день, и с «праздником плоти» надо было срочно заканчивать. Поэтому, глубоко вздохнув, я решительно прикрыл Софи одеялом до самого подбородка и больше не обращал на неё своего внимания. Наскоро умывшись и побрившись, я перекусил остатками вчерашнего ужина и отправился «вести сыск».

Своё расследование я решил начать с самого начала, и, поэтому, первым пунктом в нём значилась 2-я рота 1-го батальона нашего 2-го пехотного полка.

Пользуясь тем, что «на отдыхе» вся наша 1-я Особая бригада расположилась довольно компактно, и от батальона к батальону можно было спокойно перемещаться пешком, я рассчитывал закончить с допросами наиболее интересных для меня свидетелей из 2-й и 4-й рот уже к концу этого дня, но моему столь самонадеянному плану, к сожалению, не суждено было сбыться.

Первая же новость, услышанная мной во 2-й роте, повергла меня в настоящий шок: на мой вопрос о денщике Ремизова мне смущённо сообщили, что он вчерашним вечером трагически погиб по пути в соседнюю французскую деревеньку, куда был направлен своим новым ротным командиром