Первый Выбор - Канира

Сэм шагнул вперёд, руки сжались в кулаки, дрожали от напряжения которое накапливалось с каждым словом Михаила. Младший Винчестер всегда был аналитическим умом семьи, тем кто искал логику даже в самых иррациональных ситуациях, но сейчас логика рушилась под весом откровения которое превосходило любые рамки понимания.

— Нет, — произнёс он резко, голос был твёрдым несмотря на внутренний хаос эмоций. — Это невозможно, мы реальны, я чувствую себя реальным, помню всю свою жизнь от первого дня до этого момента, каждую деталь, каждое решение которое принимал самостоятельно, а не потому что кто-то написал сценарий, каждую эмоцию которая была моей а не вложенной извне.

Михаил посмотрел на него с пониманием и состраданием которые были искренними.

— Знаю что чувствуешь Сэм, твои эмоции реальны для тебя, твоя душа существует действительно, но контекст в котором душа помещена был создан Ремиэлем, история в которой живёшь написана им, выборы которые делаешь кажутся свободными но происходят в рамках заданных параметров повествования, границы свободной воли определены автором который создал этот мир.

Дин встал рядом с братом, плечи были напряжены, поза защитная, инстинкт старшего брата защищать младшего проявлялся даже в ситуации где физическая защита была бессмысленной против силы которая превосходила материальное.

— Если всё это правда, если мы просто персонажи в чужой истории, — начал он медленно, каждое слово было выбрано осторожно, — тогда что с мамой, с Мэри, она тоже была душой захваченной Ремиэлем, её смерть была просто сюжетным поворотом для развития наших характеров, всё страдание которое папа пережил годами было запланировано заранее кем-то кто решил что так будет интереснее?

Вопрос был наполнен болью которую невозможно было скрыть, ядром всего что определяло семью Винчестеров, трагедией которая стала отправной точкой их пути. Михаил не отводил взгляда, встречал обвинение в глазах Дина прямо.

— Мэри была душой да, как и вы все. И да её смерть была частью истории которую Ремиэль создал чтобы исследовать темы потери, мести, семейных уз которые испытываются через страдания, он не делал это из жестокости. Мой младший брат не способен на жестокость в истинном смысле, он делал это потому что в его понимании страдание ведёт к росту, трагедия создаёт героев, жертвы имеют смысл в контексте общего повествования которое движется к справедливому разрешению.

— Какое разрешение, — прервал Джон, его голос был хриплым, впервые с начала откровения отец заговорил, лицо было бледным но выражение решительным. — Мы охотились на демона годами, жертвовали всем ради мести, теряли друзей, почти потеряли друг друга несколько раз, ради чего, чтобы развлечь Архангела который решил поиграть в писателя, создать драму для собственного утешения?

Михаил покачал головой медленно.

— Не для развлечения Джон. Ремиэль страдает больше чем кто-либо из вас, молчание Отца разрушило его на уровне который смертный разум не может полностью понять, он потерял цель существования, связь с источником всего смысла в его жизни. Истории, которые создаёт это попытка заполнить пустоту, дать себе причину продолжать существование когда всё что знал исчезло. Он вкладывает в каждую душу в своих мирах любовь которую больше не может направить на Отца, заботу которую не может выразить братьям потому что слишком погружён в собственное творение чтобы взаимодействовать с реальностью вокруг.

Тишина повисла между ними, тяжёлая, каждый обрабатывал информацию по-своему, пытался примирить то что узнал с тем что чувствовал всю жизнь. Сэм обнял себя руками, поза была защитной, глаза смотрели в пустоту мимо фигуры Михаила, мозг лихорадочно перебирал воспоминания, искал доказательства реальности или подтверждения что всё было иллюзией.

Дин повернулся к отцу, искал в его глазах якорь, что-то стабильное в мире который рушился вокруг. Джон смотрел обратно, выражение было сложным, смесь шока, гнева, боли и чего-то похожего на принятие которое начинало формироваться под поверхностью отрицания.

— Что теперь, — спросил Дин наконец, голос был тише обычного, почти детским в своей уязвимости. — Если мы не реальны в обычном смысле, если наша жизнь это история написанная кем-то другим, что происходит дальше, нас стирают из существования когда Ремиэль решит закончить повествование, мы исчезаем когда он потеряет интерес или напишет концовку?

Михаил шагнул ближе, движение было осторожным, не угрожающим, руки оставались свободно висеть вдоль тела, язык телодвижений пытался передать что не представлял опасности несмотря на огромную разницу в силе между Архангелом и смертными душами перед ним.

— Я Пришёл сюда чтобы спасти вас всех, не только Ремиэля, — сказал он твёрдо, голос содержал обещание которое было искренним. — Младший брат должен вернуться в реальность, отпустить души которые держит в своих историях, позволить им продолжить путь через циклы перерождений как задумано изначально. Вы заслуживаете свободы истинной, не иллюзии выбора в рамках чужого повествования, а настоящей свободной воли где каждое решение полностью ваше, где страдания и радости происходят из естественного течения жизни а не из сценария написанного автором.

Сэм посмотрел на Михаила напрямую, глаза искали правду в лице Архангела.

— Как, — спросил он просто. — Как освободить нас, как вытащить Ремиэля из погружения в собственные фантазии, если он настолько потерялся что не может отличить реальность от историй которые создаёт?

Михаил вздохнул, звук был тяжёлым, наполненным весом поисков решения которое казалось невозможным. Он взмахнул рукой, и тьма в одном месте рассеялось, чтобы показать маленького кудрявого мальчика что плакал в свои колени опустив взгляд вниз.

— Брат уже здесь.

* * *

Глава 57

Мальчик продолжал плакать, маленькие плечи содрогались от беззвучных всхлипов, руки обхватывали колени так крепко что костяшки пальцев побелели. Кудрявые волосы падали на лицо, скрывая черты, но я чувствовал эмоции которые исходили от этой формы. Боль, страх, одиночество, потеря, всё это смешивалось в клубок который давил на маленькую фигуру непосильным грузом.

Дин шагнул вперёд инстинктивно, желание помочь ребёнку было сильнее замешательства от всего что услышал. Сэм тоже двинулся, но я поднял руку, останавливая их обоих жестом который не допускал возражений.

— Нет, — сказал я тихо, голос был твёрдым. — Это не ваше дело больше, вы не можете помочь здесь. Ваше присутствие только усложнит ситуацию, создаст дополнительные переменные которые помешают достучаться до брата.

Джон посмотрел на меня, выражение лица было сложным, смесь понимания и протеста, отец который видел страдающего ребёнка не мог просто отойти в сторону даже если этот ребёнок был Сутью древнего существа а не настоящим смертным младенцем.

— Он плачет, — произнёс Джон хрипло. — Кто бы