Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн

и Шверине, а также в Майнце и Констанце. Еврейские общины выросли и теперь насчитывают 100 тысяч членов. Они сталкиваются с открытым антисемитизмом: от антисемитских веб-страниц до концертов “хейткорных” рок-групп, таких как Racial Purity и White Resistance102. “Scheissjude” и “еврейская сука” – распространенные в школьных дворах оскорбления. Старые стереотипы о жадности и дьявольских силах находят отклик среди левых врагов глобализации, а также среди правых националистов. В результате нападений на евреев как на “детоубийц” на Ближнем Востоке на поверхность вновь всплыли мифы. Немецкие учителя временами оказывались либо глухими к подобным стереотипам, либо сползали от критики нарушений прав человека Израилем на оккупированных территориях к возложению на евреев коллективной ответственности за них103.

С либерально-демократической точки зрения, есть хорошие и плохие новости. Хорошая новость заключается в том, что по сравнению с Францией, Италией или Америкой Трампа правый популизм в Германии был ограничен, а его рост – остановлен. В национальном масштабе партия AfD располагала 10 % голосов поддержки в начале 2022 года. В феврале 2023-го результаты голосования показали 16 %, но даже тогда партия находилась в изоляции. Сильная демократия должна уметь с этим жить. Снова и снова популисты оказывались в меньшинстве по сравнению с десятками тысяч граждан, которые присоединялись к шествиям при свечах, демонстрациям и музыкальным фестивалям против расизма. “Мы больше”, – справедливо заявляли они. Плохая новость заключается в том, что популизм пустил обширные корни, особенно в восточной части страны, бывшей ГДР, где правая партия регулярно набирает до четверти голосов. Весной 2023 года результаты голосования в Саксонии и Тюрингии показали, что AfD поддерживает 30 %, и это превосходило результаты остальных партий. Популизм углубил разрыв между востоком и западом, усилив чувство отчуждения у миллионов людей, которые ощущают себя забытыми. Ксенофобия, нетерпимость и неуважение к представительным институтам закрепились.

36. Беженец с портретом канцлера Ангелы Меркель на вокзале в Мюнхене, сентябрь 2015 г. Меркель открыла границы, позволив почти миллиону беженцев въехать в страну.

37. “Аист приносит детей, журавль [символ Lufthansa] – уносит”: плакат кампании Kein Mensch ist Illegal (“Ни один человек не является незаконным”), направленной против депортации соискателей, которым было отказано в предоставлении убежища, на рейсах Lufthansa, 2000 г. Ежегодно депортировались тысячи человек.

38. “Сегодня мы толерантны, завтра – чужие у себя на родине”: демонстранты на марше против приема беженцев, Фрайлассинг, Бавария, январь 2016 г.

Часть четвертая. Попытка быть хорошими. 1950 – настоящее время

Глава 12. Денежные дела. Экономные, богатые и неравные

В 1956 году на торговой улице провинциального города встретились две женщины. “Фрау Мюллер, как вам удалось позволить себе шубу?” – спросила одна. “Ну, фрау Майер, – начала объяснять другая, – я экономила каждый пфенниг”. Эта сцена была изображена на одной из работ, представленных школьниками на конкурс Недели сбережений в том же году, и демонстрировала ценность сбережений для четырнадцатилетней девочки. Бережливость часто приравнивают к скромности. Здесь же она становилась путем к роскоши. Более того, молодая художница поместила двух женщин перед витриной магазина с модными платьями, которым управляет Neckermann, одна из новых компаний по доставке товаров по почте, предлагавших кредит и рассрочку1.

Экономия стоит в центре мифа о том, что значит быть немцем: бережливым, дисциплинированным и сдержанным, готовым противостоять искушениям сейчас ради безопасности и удовлетворения потом. В отличие от расточительных англо-американцев, которые не могут устоять перед мгновенным удовольствием и живут не по средствам, бережливые тевтоны поклоняются алтарю стабильности. У многих до сих пор нет кредитной карты, но сберегательные банки есть повсюду – их около четырехсот, с более чем 15 тысячами филиалов. Это коммерческие предприятия, но их основными акционерами являются города или благотворительные организации, и они действуют по общественному мандату, служа своим сообществам. У других наций есть королева и Статуя свободы, а у немцев – немецкая марка, осязаемая икона экономического чуда. Они были “патриотами немецкой марки”2. Прошедшая выставка типичным образом представляла бережливость как особую “немецкую добродетель”, укоренившуюся настолько глубоко, что она стала “самоочевидной”3. Однако это явно было не так для немецкой девочки-подростка, в воображении которой бережливость представала в виде экстравагантной шубы, и для некоторых из ее сверстников, восхвалявших своих бабушек и дедушек как образцовых вкладчиков, которым довелось построить свое солидное существование с помощью ипотеки (противоположность сбережениям)4. Сбережения также не были чем-то уникальным для немцев. В 1950-х и 1960-х годах американцы, итальянцы и японцы откладывали большую часть своих доходов.

Что действительно нуждается в объяснении, так это то, почему люди, чьи с трудом заработанные сбережения недавно были уничтожены не один, а два раза – гиперинфляцией 1923 года и конвертацией валюты после Второй мировой войны, – тем не менее начали откладывать снова, а затем продолжали это делать, в то время как почти все остальные в 1980-е годы делали это реже и реже. Норма сбережений немецких домохозяйств выросла с 3 % в 1951 году до 10 % в 1964-м году и с тех пор колеблется около этой цифры; единственной крупной страной с таким же высоким постоянным показателем в последние десятилетия является Франция5.

Культ стабильности был продуктом политики и интересов. Это подкрепляло особое представление о справедливости, основанной на заслугах: успех достается тем, кто много работал и жил в умеренности. Это был идеал. В действительности такие добродетели подверглись серьезному испытанию, самым драматичным из которых стали экономическое чудо и расширение возможностей для досуга и потребления с середины 1950-х годов, а также безработица, бедность и растущее неравенство с начала 1990-х годов. Культ порождал как победителей, так и проигравших.

Евангелие бережливости

В нашу эпоху легких кредитов бережливость может показаться традиционной и устаревшей. На самом же деле экономия была современным изобретением, столь же революционным, как паровой двигатель и самолет. “Если вы хотите быть богатым… научитесь не только зарабатывать, но и быть экономным”, – советовал американским колонистам Бенджамин Франклин в середине XVIII века. В следующем столетии бережливость стала мантрой буржуазных либералов и социальных реформаторов: дисциплина и сдержанность освободят людей от рабской зависимости от кредиторов и вместо этого научат их самостоятельности, сделав прививку против социалистов и революционеров. Почтовые и национальные сберегательные кассы распространились по Европе, Америке и Японии, служа рабочим и фермерам, католикам и протестантам. Дети начали получать карманные деньги, а школы открыли собственные сберегательные фонды. Предполагалось,