Большой пожар - Владимир Маркович Санин

пирамиду у Викиных ног. Вика ласково мне улыбнулась, и я подумал, что Гришина песенка спета. Но Гриша и бровью не повел. Он вытащил журнал и за несколько минут ухитрился заполнить кроссворд, в котором я не мог угадать ни единого слова. Вика улыбнулась Грише. И я, отброшенный на исходные позиции, решительно произнес:

– Вика, я вас люблю. И этот парень, которого я давно мечтаю взять, как щенка, за загривок и бросить в фонтан, тоже, наверное, к вам неравнодушен. Выбирайте, кто из нас достойный вашего бесценного общества и дальнейшей перспективы. А то мне надоело слушать от этого мыслителя всякие глупости, вместо того чтобы внимать вашему чудному голосу.

И Гриша, не сводя с Вики своих выпученных от любви близоруких глаз, сказал то же самое, только совсем наоборот. Он оскорбил меня словами, из которых самым интеллигентным было слово «тупица». И тогда я осуществил свою вековую мечту: взял его за загривок и окунул в фонтан.

И Вика сказала:

– Уходите оба. И не смейте приходить до тех пор, пока вы, Семен, не научитесь за три минуты решать кроссворды, а вы, Гриша, складывать в пирамиду хулиганов. До нескорого свидания – через год на этом месте!

Целый год, приходя с работы, я читал книги. Голубой экран моего телевизора покрылся паутиной, я забыл, что такое ринг, и на меня безнадежно махнули рукой друзья. Я читал до глубокой ночи, читал запоем, и мой мозг впитывал имена, цифры, даты и названия, как песок в пустыне – горячие капли случайного дождя. Я добывал огонь вместе с уламрами, оплакивал Гектора со стен Трои и присутствовал при последней дуэли Гамлета. Апулей научил меня смеяться, Шекспир открыл глаза на бури страстей, бушующие в душах людей, а Толстой приучил спокойно и мудро размышлять о делах минувших, настоящих и будущих. Я многое узнал и понял, моя голова распухла от знаний. Но все это время я не переставал думать о Вике, в моих ушах звучал ее голос, и даже с закрытыми глазами я видел ее прекрасное узкое лицо. И когда прошел ровно один год, я побрел в парк, бормоча про себя упоительные сонеты Петрарки.

Вика сидела на той же скамье. Она была так же прекрасна и грызла те же лимонные дольки. Около нее стоял какой-то верзила с бетонными плечами и чугунной челюстью. Это был Гриша. Он сильно изменился за этот год. Он прибавил не меньше десяти килограммов, и это были килограммы не жира, а мускулов. И Вика спросила:

– Ну как, мальчики, выяснили за год, что важнее: сила или мысль?

В это время мимо проходила компания веселых и бестактных парней. Не успел я процитировать чрезвычайно подходящее к данному случаю изречение Овидия, как Гриша сложил из парней пирамиду у Викиных ног. Кроссворд, который я тут же разгадал за три минуты, полностью восстановил равновесие. И тогда Гриша, трижды стукнув кулаком в свою бетонную грудь, прорычал:

– Вика, послушайте меня. Выбирайте, Вика. Ради вас я стал чемпионом города по боксу, ради вас подставлял свою личность под сокрушительные удары левой и правой. Так неужели я должен терпеть рядом с собой этого тощего заморыша с торчащими ушами?

Меня обидели эти эпитеты, и я назвал Гришу словами, из которых самым беззлобным было слово «тупица». Тогда Гриша взял меня за шиворот и бросил в фонтан. И Вика сказала:

– Уходите оба. И не смейте приходить до тех пор…

Короче, я снова посещаю секцию бокса. Реже, чем когда-то: много времени отнимают книги. Я понял, что бокс и книги – вот два слагаемых моей грядущей победы. С Гришей встречаюсь каждый день, на тренировках и в библиотеке. Мы еще посмотрим, чья очередь купаться в фонтане, приятель!

Феноменальный неудачник

По дороге к метро мне каждый день приходилось идти мимо одной строительной площадки. Москвича новой стройкой можно удивить так же, как просоленного океаном и прожаренного экваториальным солнцем моряка зыбью на прудах в парке культуры и отдыха. Я проходил, не обращая на стройку внимания, пока однажды меня не окликнули:

– Гражданин! Вы, который в мохнатой шапке!

Я поднял голову. Из наполовину забитого фанерой окна второго этажа торчало несколько физиономий, расплывшихся в ухмылках.

– Знаете ли вы, уважаемый товарищ, что ваше тело на три четверти состоит из воды?

Все ясно, на стройке студенты. Конечно! Вот две девушки, постукивая по деревянному настилу каблучками-гвоздиками, гордо несут одну лопату.

– Стыдитесь, юноши, – сказал я. – Вместо того чтобы освободить девушек от изнурительного физического труда, вы забиваете головы прохожих ненужной информацией. Берите пример с вашего коллеги!

В нескольких шагах от меня могучего сложения студент с такой яростью отбойным молотком избивал грунт, будто поставил себе целью добраться до центра Земли. Я невольно залюбовался клюквенным румянцем парня, могучими руками, которые держали пудовый молоток с такой же легкостью, как швея иголку.

– Бьюсь об заклад, – дружелюбно сказал я, – что из нескольких тысяч болезней, которыми располагает человечество, вы не знакомы ни с одной.

На втором этаже громко прыснули. Парень выключил молоток, положил его на землю и посмотрел на меня с холодной угрозой. Я с некоторой тревогой обратил внимание на то, что он снимает перчатки и делает шаг мне навстречу.

– Если мое высказывание показалось вам обидным, – галантно сказал я, – то, пожалуйста, выбирайте любую болезнь себе по вкусу. Но мне кажется, что лучше подставлять морозу свою мохнатую грудь, чем посылать приятелей в аптеку за микстурой и горчичниками.

Парень погрозил второму этажу огромным кулаком, пристально, как бы сомневаясь в моей искренности, посмотрел на меня и с подозрением спросил:

– С чего это вам вздумалось философствовать по поводу моего организма? Тем больше нет на свете? Если вы доктор, то проверьте умственный уровень вон тех ишаков, которые беспричинно ржут наверху.

На втором этаже обрадованно засмеялись. Парень в сердцах махнул рукой и через стройплощадку отправился к соседнему дому, над подъездом которого красовалась вывеска «Горячие пирожки и бублики». Гонимый любопытством, я пошел за ним. Парень нагрузил на поднос солидный холм поджаристых пирожков, налил два стакана кофе и отправился к стойке, где начал трудиться с энергией, оправдывающей фольклорную мудрость: «Кто силен за столом, тот вообще силен». Увидев меня, он неожиданно подмигнул и ухмыльнулся. Ободренный, я поставил на стойку свой стакан, задал несколько наводящих вопросов, и – лед тронулся.

– Между прочим, меня зовут Миша, – сказал парень, протягивая свою ладонь величиной с суповую тарелку, – будем знакомы. Так вы очень хотите знать, почему эти черти