Товарищ Н Релокант - Борис Рябов

Глава 11

То, что работы было много, было полезно. Это помогало мне отгонять тяжелые мысли о доме. Да и время летело как-то быстрее.

Вся команда общалась между собой по-французски. Когда мы шли под парусами, я поднимался из машинного отделения им в помощь. Наблюдая за работой, я старался запоминать слова. И понемногу начал осваивать названия предметов и простые команды.

Еще и Елена Андреевна словно взяла надомной шефство, чего я по началу очень стеснялся. Хорошо хоть в рейсы она с нами не ходила, а то я совсем бы от стыда сгорел.

Не знаю, чем я это заслужил. Может тем, что за два месяца ничем не заболел. Но через пару месяцев, когда мы вернулись из Греции, Елена Андреевна поднялась на палубу и, раздав кому улыбки, кому уколы, обратив на меня внимание, нахмурилась:

– Михаил, а вы так и спите здесь? – бросила она взгляд в сторону люка.

– Ну, да.

– А одежда, кроме той, которая на вас, у Вас есть?

Про шинель я ей говорить не стал, просто повертел головой, опустив глаза вниз.

Хорошо хоть большая часть команды уже разошлась, а оставшиеся по-русски не понимали. А то пришлось бы, потом от смущенья утопиться.

– Откладываете деньги на билет домой? – догадалась она.

Я потупил глаза в пол. Две полученные мной зарплаты, я отложил, почти ничего из них не потратив. Самой крупной тратой из этих денег оказался долг Балу.

– Знаете, что Михаил? Так дело не пойдет, – она достала из сумочки карандаш и листочек бумаги. Записав на нем адрес, передала листок мне, – Завтра же придёте вот сюда, к двенадцати, спросите Софью. Да и возьмите с собой лиру, не больше.

– А что там? – поинтересовался я.

– Там, – улыбнулась она, – лучшие портные Российской Империи. Теперь шьют не дорого и для всех. Закажите себе пару брюк и рубах, а обувь купите себе в магазине, напротив.

– Спасибо.

– Не уж то вы решили отсидеться здесь безвылазно? – она посмотрела на меня как на наивного ребенка. – С ума сойдете и утопитесь. А нам этого не надо.

Услышав от неё слова об утоплении, глаза мои расширились, я подумал: «Мысли что ли она мои читает».

– Платон сказал, что вы все команды по-французски уже освоили, это так?

– Да, и не только!

Я уверенно поднял голову. На удивление французский, на котором говорили все, давался мне легко. И хоть основных слов было много, значение запоминались быстро, а произносить слова правильно получалось почти с первого раза. Я даже уже мог составлять не большие предложения. Плюсом было то, что в команде было два француза, которые не чурались помогать мне в освоение их родного языка.

Команда у нас вообще была интернациональная, в ней были четверо французов, двое голландцев, нас русских было четверо и один грек. Большинство оказались здесь, впав в немилость у себя на родине. Поэтому французы не сходили на берег Франции, голландцы в Нидерландах и только грек Николас ничего не боялся, кроме турецких националистов.

– Это хорошо, вы молодец, – неожиданно похвалила меня Елена Андреевна.

Она обернулась, взяла лежащую на столике книгу и протянула мне:

– Это вам. Попробуйте разобраться, когда будете скучать без работы.

Я взял книгу, открыл ее и увидел, что все в ней написано по-французски. Но над словами в строках, хоть и мелко, но красиво на русском написано произношение слов и перевод.

– Это книга моей учительницы, Натали, – грустно улыбнувшись, произнесла Елена Андреевна. – Она с её помощью учила меня читать. Мне язык давался не очень легко. А эта книга очень помогла. Я оставила её, думала вдруг кому-нибудь пригодиться. Расскажите мне потом о чём она?

В это момент, я понял, что Елена Андреевна была права. Какими бы скверными не были вокруг нас обстоятельства, не нужно запираться в укромном месте. Грезя о том, что, если подождать, то все само пройдет или вернется туда-же, где было. Как прежде уже не будет! Время движется только вперед! Тем более, мне говорила это девушка, в которую стреляли и чуть не зарезали. А она все равно оставалась на берегу одна. Да и заповеди мичмана, которые он дал мне на буксире, гласили тоже самое, только сказаны были проще.

Поэтому я собрался, решив, что нужно двигаться вперед. Что сейчас жизнь дает мне не только испытания, но и возможности, упускать которые глупо.

– Хорошо, к этому времени как раз пошьют штаны, – постарался пошутить я, но шутка вышла не очень смешной.

Елена Андреевна, уловив мой настрой, с прищуром посмотрела мне в глаза и предупредила:

– Только не жульничать.

Надо сказать, что обещание не жульничать было сдержать не просто. Удобные надписи над словами на русском, наверняка доброй учительницы, заканчивались на середине книги. Поэтому пришлось заняться переводом, прося помощи у всех, кто знал французский и русский, кроме капитана. На пятый день моих просьб о помощи в переводе слов, которые не встречались в книги на уже переведенных страницах, некоторые помощники начали расходиться в разные стороны завидя меня. Хорошо, что на шхуне далеко уйти они не могли. Все осложнялось тем, что книга была каким-то любовным романом, поэтому из-за некоторых слов надомной шутили и посмеивались, но, тем не менее, помогали.

Глава 12

Брюки, рубашки и пиджак, которые я заказал, были готовы через месяц. Поэтому с выполнением обещания пересказа книги пришлось просить отсрочки у Елены Андреевны.

В последний день перед выходной неделей, когда вся команда проводила осмотр и подготовку шхуны к следующему рейсу. Так как у меня все блестело, мне было позволено отлучиться. Я, отпросившись у Капитана, направился к Софье Александровне в недавно открытое ателье.

Месяц назад помощница Софьи Александровны сняла с меня мерки, записав их на листок. Сегодня Софья Александровна вышла ко мне сама.

Увидев перед собой оборванца, она остановилась у прилавка, на котором были разложены в ряд разные ткани. Осмотрев меня с ног до головы, хозяйка недоверчиво подняла бровь:

– У вас есть деньги, молодой человек?

Я вынул из кармана мешочек, в котором ранее лежали золотые кольца. Отсчитав из него заранее оговорённую сумму, за минусом аванса в лиру, положил монеты на прилавок.

Софья Александровна удивленно хмыкнула и предложила мне примерить новые вещи.

Когда я одел брюки и рубашку, пошитые на европейский манер, то не узнал себя в зеркале. Точнее узнал, по стоящим рядом с собой довольно изношенным сапогам и волосам, которые последний