Шелковый Путь - Колин Фалконер

— Но на нашей стороне Бог.

— Нам понадобилось бы нечто большее, — пробормотал Жоссеран себе под нос.

Но до сих пор ему удавалось лишь мельком увидеть боевые возможности татар. Если он и был впечатлен до этого, то теперь его охватил благоговейный трепет, когда через неделю после их прибытия Кайду позволил ему поехать с ними на охоту.

***

XXIX

Было еще темно, когда минган Хутулун — татарское войско в тысячу всадников — покинул лагерь. Жоссеран проснулся среди ночи от грохота копыт, когда они выезжали в степь.

Вскоре после этого за ними пришел Тэкудэй.

— Вы должны пойти, — сказал он. — Охота началась.

Было очень холодно; Жоссеран накинул свой дээл и сапоги. Уильям последовал за ним из юрты. Даже он теперь поддался татарским обычаям: сменил свои сандалии на короткие войлочные сапоги и носил толстый татарский халат поверх своей черной рясы.

Они оседлали лошадей и последовали за Тэкудэем на холм с видом на лагерь. Кайду ждал их, окруженный своей охраной, сгорбившись в огромной горностаевой шубе. На нем были все регалии хана: его кожаная кираса была богато усыпана серебром, на лошади была багряная сбруя, а его деревянное седло было инкрустировано нефритом.

— Мы оказываем вам честь, — сказал Кайду Жоссерану, когда они подъехали. — Ни один варвар никогда этого не видел.

«Я и раньше бывал на охоте», — подумал Жоссеран. Он представлял, как вернется тем же вечером с несколькими кабанами, может, парой антилоп. Он и понятия не имел, свидетелем какой бойни ему предстоит стать.

Они скакали несколько часов без перерыва, на татарский манер. Кисмет держала темп; она пришла в лучшую форму за время отдыха в лагере Кайду и отъелась на найденном на равнине корме. Жоссеран вздохнул с облегчением; он боялся, что может ее потерять.

Они достигли гребня невысокого холма. Их окружали сине-белые пики гор, словно края какой-то гигантской чаши.

В рассветном свете он разглядел темную линию татарских всадников, растянувшуюся по долине. Должно быть, это и была та конница, которую он слышал, когда она покидала лагерь. Внезапно линия разорвалась, фланги двумя отдельными рогами устремились вперед по степи.

Впереди метнулось стадо антилоп, более двух тысяч голов, зажатое между наступающими крыльями конницы. Он услышал их странное, крякающее блеяние, когда они неслись по замерзшей тундре. Некоторые из них высоко подпрыгивали над спинами стада, словно рыба, выпрыгивающая из моря. Уильям ахнул и указал направо, где бежала стая волков; к ним присоединились два снежных барса, паникуя и воя, ступая по льду на фланге атаки.

Теперь вперед метнулось стадо коз, загоняемое всадниками.

— Во имя Господа, — выдохнул Жоссеран.

Он охотился на оленей и кабанов в лесах Бургундии, но никогда не видел охоты такого масштаба. Она была выполнена с поразительной точностью. Во Франции использовали загонщиков и гончих, чтобы преследовать добычу; когда дичь была замечена, лорд или рыцарь должен был догнать ее и убить. По сравнению с этим такая забава была детской игрой.

Здесь же татары использовали всю свою армию, действуя как единое целое.

Рога татарского наступления вот-вот должны были сомкнуться, окружая животных на равнине внизу.

— Так мы тренируем наших солдат, — сказал Тэкудэй. Ему пришлось кричать, чтобы его было слышно сквозь грохот копыт по промерзшей земле. Сами всадники не издавали ни звука, разворачиваясь и поворачивая в полной тишине, их движения координировались гонцами, что носились между командирами на своих пони, сигнальными флагами и изредка — поющим полетом стрелы.

— Ничто не может быть убито, пока сам хан не даст сигнал. Если по невнимательности будет упущен хотя бы один заяц, этого человека сажают в канг и дают ему сто ударов палкой.

Жоссерана с детства учили, что битва — это серия поединков. Личная храбрость и мастерство были всем. Только когда он вступил в орден тамплиеров, его научили атаковать, разворачиваться и поворачивать в унисон с остальной кавалерией. Именно эта железная дисциплина выделяла тамплиеров и госпитальеров среди всех остальных боевых сил в Святой земле.

Но это было ничто по сравнению с тем, что он видел сейчас. Когда сражаешься с татарином, понял он, ты сражаешься со всей ордой сразу. Легкость их доспехов и оружия резко контрастировала с тяжелой кольчугой и широким мечом его самого и его братьев-тамплиеров. Поодиночке эти дикие всадники не были бы ровней франкскому рыцарю; но сражаясь и двигаясь как единое целое, как эти люди сейчас, они смели бы все на своем пути.

Если он каким-то образом не вернется в Утремер с перемирием, он мог представить себе, как вся Святая земля будет поглощена этими дьяволами.

Кайду кивнул лейтенанту, который его сопровождал. Тот достал стрелу из колчана. Это была одна из тех сигнальных стрел, что показывал ему Тэкудэй. Мужчина выстрелил ею в воздух, и она со свистом устремилась вниз, к воинам на равнине.

Это был сигнал к началу бойни.

Одна из фигур в этом огромном круге всадников соскочила с седла. Даже на таком расстоянии он узнал ее по вспышке ее пурпурного шарфа. Кайду хищно улыбнулся ему.

— Моя дочь, — сказал он. — Я отдал приказ. Никто не убьет никого, пока она не выпустит первую стрелу.

Она оставила свое оружие на лошади, даже колчаны, и зашагала по равнине, вооруженная лишь своим луком.

— Ей дозволена одна стрела, — сказал Тэкудэй. — Она должна убить одним выстрелом.

Тысячи зверей метались по равнине, их глаза были широко раскрыты от ужаса. Хутулун шагала среди них, казалось, без всякого страха, держа в руке лишь тонкий лук.

Стая волков отделилась от воющей массы животных и теперь, лая и скача, неслась к ней. Она свободно держала лук в правой руке и ждала.

— Ее убьют, — пробормотал Жоссеран.

Он огляделся. Рядом с ним отец и брат Хутулун наблюдали за происходящим с каменными лицами. Жоссеран снова обратил свое внимание на драму, разыгрывающуюся внизу. Волки приближались к ней. Он почувствовал неожиданный прилив страха. «Почему меня должно волновать, что случится с какой-то татарской дикаркой? — спросил он себя. — Какое мне до этого дело?»

Но сердце его бешено колотилось.

Она все ждала, подпуская волков все ближе, лук по-прежнему был опущен.

У нее совсем нет нервов…

Одним плавным движением она подняла лук и прицелилась. «Слишком поздно, — подумал он. — Стая настигнет ее прежде, чем она успеет выпустить стрелу».

Внезапно один из волков