К забытым островам - Бенгт Шёгрен

заработка. Именно поэтому в ряде мест преобладает женское население. Очевидно, это объяснение правильно, особенно если учесть значительную эмиграцию мужчин в Англию. Однако более глубокие корни вест-индского «матриархата» следует искать в далеком прошлом. Некоторые исследователи считают, что «матриархат» зародился в условиях рабовладения, когда после запрещения ввоза рабов из Африки во многих местах Вест-Индии стимулировалось деторождение. Другие утверждают, что такой матриархат надо рассматривать как подобие многомужества, распространенного в тех местах, откуда происходит чернокожее население Вест-Индии.

Вероятнее всего, этому способствовало и то и другое. А пока факт остается фактом: наряду с тем, что для мужчины здесь вопрос престижа иметь как можно больше «гёрл-фрэндс» (подружек) независимо от того, женат он или нет, незамужняя женщина имеет право на связь, с кем она пожелает. Она может иметь сколько угодно детей от разных отцов, и никто, кроме священника, не будет считать это предосудительным. Ирландский ботаник Джордж Ферли, в течение нескольких лет возглавлявший ботанический сад на Доминике, рассказывал мне, что у его служанки девять детей. Когда он спросил ее, почему она так и не вышла замуж ни за одного из их отцов, последовал ответ: было бы не интересно.

Отцы обычно гордятся своими внебрачными детьми, делают им подарки и по мере возможности помогают деньгами. Но основная тяжесть материальных забот падает, конечно же, на незамужних матерей, особенно потому, что брачно-семейное законодательство в этих местах далеко от европейского. Ведь оно основывается на совсем иных понятиях по сравнению с нашими. В Вест-Индии женщины охотно берут на себя заботу о детях, особенно же об этом мечтают девушки с менее развитых островов.

Это происходит в основном потому, что дети здесь воспринимаются как своего рода пенсионное страхование, то есть капиталовложение, в будущем возвращающееся владельцу. Чем больше женщина родит детей, тем обеспеченнее ее старость. Денежные переводы, отправляемые вест-индцами из Англии и других стран своим матерям и «гёрл-фрэндс», родившим им детей, бесчисленны.

Здесь считают, что, чем у ребенка светлее кожа, тем он «лучше». Этот предрассудок возник еще во времена рабства, когда отцы-европейцы освобождали своих детей-мулатов и их матерей и когда владения отцов часто (особенно если к тому же они не имели европейской семьи) переходили по наследству цветным детям. Таким образом, коричневый оттенок кожи довольно рано появился у многих представителей «высшего класса», особенно во французских колониях, где расовые предрассудки белых были относительно менее развиты. А «коричневый» и «светло-коричневый» как бы «средний класс» возник не только на французских островах, но и на тех английских островах, где англичане издавна отдавали предпочтение людям с относительно светлой кожей.

Постепенно эта дискриминация ослабла и сейчас уже почти совсем исчезла. Если же она еще где-то и сохранилась, то это зависит от самих вест-индцев. «Коричневые» высшие и средние слои общества, к которым относится большинство государственных и банковских служащих, очень хорошо усвоили принцип «чем светлее, тем лучше». А чернокожие, составляющие в основном рабочий класс, и сегодня воспринимают свой темный цвет кожи как символ социальной неполноценности[66].

Правда, сейчас чистокровному негру «пробиться в люди» в Вест-Индии не, так уж трудно. Но расовое мировоззрение пронизывает здесь всю социальную жизнь. На любом острове можно встретить людей, которые считают себя «белыми», но в то же время воспринимаются черными и белыми местными уроженцами как «цветные».

Однажды один образованный негр в разговоре со мной о выдающемся деятеле Наветренных островов сказал: «Очень возможно, что в Европе его признали бы за европейца. Но мы-то знаем: в действительности он только «почти белый»!»

Однако здесь и это «достаточно хорошо», главным образом потому, что светлая кожа и прямые волосы помогают быстрее подняться по общественной лестнице. Из-за всех этих обстоятельств каждая женщина мечтает иметь светлокожего ребенка. Именно поэтому раньше для белого мужчины было обычным услышать на французских островах: «Фэт-муа ан анфан», а на британских — «Гив ми э чайлд» (подари мне ребенка).

По мере того как улучшалось школьное образование и поднимался жизненный уровень населения, подобного рода симптомы расовых предрассудков в большинстве мест исчезли. Однако в деревне на Мартинике и на некоторых развивающихся британских островах европеец-путешественник еще и сейчас может столкнуться с этим особым видом «попрошайничества» прямо на улице среди белого дня. Чаще всего это случается с моряками. Ведь они в противоположность обычным туристам не боятся посещать различные заведения беднейших городских районов, уничижительно называемых иными путешественниками туземными кварталами. Я знал одну сент-люсианку, настойчиво мечтавшую заиметь белого бэби. В скором времени ей удалось забеременеть от светловолосого моряка со шведского банановоза.

Самое удивительное, что девушки, считающиеся проститутками, тоже хотят иметь ребенка. Но проституция в Вест-Индии — это часто совсем не то, что в Европе.

Сексуальная свобода здесь довольно велика. На бедных британских островах типа Сент-Люсии в ночных клубах всегда масса девушек, производящих впечатление, будто они пришли сюда просто повеселиться. Это впечатление не совсем ошибочное, хотя опытный путешественник по Вест-Индии хорошо знает, что «джентльмен», если девушка пошла ему навстречу, обязан заплатить ей. Правило это касается любой «гёрл-фрэнд» независимо от того, имеет ли она «древнейшую в мире профессию» или нет.

Именно вследствие социальных условий и местных обычаев граница между профессиональной и непрофессиональной проституцией здесь менее четкая, чем в европейских странах «всеобщего благополучия», где считается, что постоянная работа есть для всех. В течение нескольких лет, пока англичане почти полностью не запретили въезд из стран Содружества, на Сент-Люсии считалось вполне обычным, что девушки из местных городов и деревень обслуживали ночные клубы, чтобы заработать на билет в Англию.

Например, когда я в 1962 году спросил об одной девушке, с которой познакомился за год до этого в «Гавана клубе» в Кастри, мне ответили: «Она в Англии». Она накопила достаточно денег и получила возможность начать новую жизнь по другую сторону океана. Но этой возможностью она так и не смогла воспользоваться. В Англии ей тоже пришлось работать в ночном клубе, как рассказала мне одна из ее подруг, огорченно покачивая головой.

«Гавана клуб» существует и сегодня. Это самый уютный ночной клуб. Он входит в «Сент-Люсия хотел ассосиейшн» — объединение всех местных гостиниц (от постоялых дворов до современных туристских отелей для янки). Дремлет здесь обычно лишь владелец, сидящий у дверей. А за дверью, внутри клуба жизнь бьет ключом, по крайней мере после одиннадцати вечера, то есть после закрытия кинотеатров.

Последними в Вест-Индии тоже не следует пренебрегать — хотя бы для того, чтобы увидеть бурную реакцию зрителей. В одном из двух кинотеатров Сент-Люсии под экраном висит красный фонарь, загорающийся всякий раз,