Битва за Адриатику. Адмирал Сенявин против Наполеона - Владимир Виленович Шигин

митрополита черногорского и кавалера Петра Петровича о действии черногорцев и приморцев против французов, происходивших мая в 31 день, обязанностью поставляю благодарить господина командующего корабля „Уриил“ капитана 2-го ранга Быченского за хорошее его распоряжение при том действии со стороны моря; так же спасибо лейтенантам Повалишину и Казину за расторопную пальбу с порученных им гребных судов, которою они исправно поражали неприятеля. И о такой ревности не премину засвидетельствовать государю императору“».

Выдвинувшись из города и заняв находящиеся перед ним неприступные каменные высоты, Лористон решил дать бой своим противникам именно там. Торопясь установить до подхода русских свои пушки, французы работали в горах несколько дней подряд, и сделать все успели вовремя. Поди, их теперь, возьми!

Когда передовые дозоры дошли до занятых французами гор, Сенявин с митрополитом и князем Вяземским засовещались, как быть дальше, кому и как атаковать.

– Мы начнем! – предложил митрополит Петр. – А вы только поддержите!

В своей черной рясе и клобуке с огромным золотым крестом на широкой груди, седобородый и громогласный, он вышел перед своим войском. Завидев столь колоритную фигуру, французские стрелки принялись было по нему палить. Пули свистели совсем рядом, но митрополит не обращал на них ровным счетом никакого внимания.

– Впереди враг! Позади жены и дети! – обратился он к своему притихшему ополчению. – Иного пути у нас нет! С нами Господь и небесная сила! Кто есть витязь!

Развернувшись, митрополит первым пошел в сторону неприятеля, высоко подняв над головой свой тяжелый крест.

– Кто есть витязь! – эхом раздалось у него за спиной тысячеголосое.

Еще мгновение – и вся ополченческая рать в едином порыве устремилась вперед, обгоняя своего обожаемого пастыря. Удар черногорцев и поморцев был столь стремителен, что французы, несмотря на всю свою долговременную подготовку к обороне, его не выдержали. Карабкаясь вверх по камням, поддерживая, и затаскивая друг друга под непрерывным огнем, срываясь и разбиваясь, ополченцы сумели все же взобраться на самую, казалось бы, неприступную скалу Баргат и в бешеной рукопашной схватке сбросить оттуда неприятеля. Ободренные первой удачей, они в запале кинулись дальше.

Но к этому моменту несколько опомнились и французы. Сомкнув ряды, со штыками наперевес, они тоже пошли в контратаку. Вел их известный храбрец герой Маренго и битвы при пирамидах генерал Дельгог. Князь Вяземский опустил зрительную трубу:

– Дело плохо, сомнут французы ополченцев, ой, сомнут! Надобно срочно слать сикурс, Дмитрий Николаевич, иначе будет поздно!

– Надо, значит надо! – кивнул головой Сенявин. – Скалу захваченную обратно отдавать нам никак нельзя!

Вяземский кликнул к себе капитана Бабичева.

– Вот что, Иван Тимофеич, – сказал в глаза ему пристально глядя. – Бери три роты своих егерей и броском черногорцам в подмогу! Сам видишь, какая каша там наверху заваривается!

– Все исполню в точности! – махнул рукой Бабичев и опрометью кинулся к егерям:

– Ребята! На горушку за мною, дружненько!

Несмотря на крутой склон, егеря одолели его в несколько минут. И вовремя! Французы, ощетинившись штыками, уже почти сбрасывали черногорцев вниз. Бабичев мигом оценил ситуацию:

– Стройсь! Штыки примкнуть! Ружья на руку! Ряды тесней! Барабаны бой! За мной! Ура!

Зарокотали ротные барабаны. Егеря скорым шагом с хода пошли в штыковую. И французы не выдержали их напора. Напрасно генерал Дельгог с горстью смельчаков пытался остановить русскую лавину, тщетно! Генерала подняли сразу на несколько штыков, остальных перебили там же. К Сенявину с Вяземским прибежал запыхавшийся посыльный. Тяжело дыша и утирая пот, выкрикнул еще издали:

– Так что гора наша будет, а хранцуз убег!

– Ну, вот и с почином вас, Дмитрий Николаевич! – повернулся к Сенявину Вяземский.

– И вас, князь, тоже! – в тон ему ответил вице-адмирал.

Тем временем к русским военоначальникам прибыл и посланник от Али-паши Янинского. Как оказалось, большой отряд паши стоял здесь же неподалеку, сохраняя нейтралитет и наблюдая, чья возьмет. Теперь, когда успех обозначился на стороне россиян, посланец паши поспешил с поздравлениями. После долгих восхвалений и признаний в дружбе, посланец, наконец, сказал и самое главное, ради чего его, собственно, и послали в ставку Сенявина:

– Великий и могучий Али-паша извещает тебя, москов адмирал, что к франкам идут сильные подкрепления по всем дорогам. Так что будь готов их перебить!

– Передайте паше мой самый низкий поклон и огромную благодарность! – приложил руку к сердцу Сенявин.

Когда посланец, вскочив на коня, умчался, рассмеялся генерал Вяземский:

– Вы, Дмитрий Николаевич, даже и из этих головорезов союзников сделали!

– Ну, это до поры до времени, – вздохнул Сенявин, – Али-паша друг до первой канавы. С нами ж он до тех пор, пока мы в силе!

Тем временем к Лористону подошли подкрепления, и он с новыми силами навалился на ополченцев и егерей, стремясь любой ценой сбросить их с гор. Над Баргатом стоял непрерывный ружейный треск, ругань и крики.

– Что ж, пора и нам поразмяться! – сказал Вяземский, вытаскивая из ножен шпагу. – Господа офицеры, ко мне!

Вокруг генерала встали капитаны Красовский и Кличко, поручики Ренекампф и Мишо. Все пропыленные и черные от усталости, лишь зубы блестят.

– Вы ведете впереди охотников! Мы же за вами в штурмовых колоннах! С богом и начинаем!

Двумя колоннами русские войска, невзирая на густую картечь, взошли на неприступные скалы с «решительностью возможную только для русских воинов». Лористон, впрочем, не оставшись в долгу, тут же контратаковал, снова оттеснив ополченцев к самому краю обрыва. Но атака наших войск все же пересилила французов и не дала им возможности добить храброе митрополитово воинство. Скоро русские батальоны уже окончательно овладели вершиной Баргата, сбрасывая штыками с его круч последних французских солдат. Среди солдат подпоручик Воейков. У него трижды простреляна шляпа, но подпоручик не унывает:

– Велика ли беда, новую куплю! Плевое дело!

Со стороны моря наступавших поддерживали наши корабли. У самого берега в полосе прибоя канонерка да гребной баркас лейтенантов Повалишина и Кузина. Оба состязались меж собой в отваге, засыпая отходивших французов в упор вязаной картечью. Недалеко от берега, пугая противника мощью своих батарей, маневрировал «Уриил». Капитан 1-го ранга Быченский подводил свой корабль к самым отмелям, стремясь выйти на дистанцию залпа. Видя это, французы от берега шарахались, и наши могли сносить к урезу воды раненых.

Из воспоминаний офицера сенявинской эскадры: «Мы, смотря с кораблей, с которых место сражения было видно, не смели спустить глаз и в мучительном беспокойстве ожидали, чем кончится. Наконец, на вершине горы показались наши знамена, эхо повторило громкое ура! и войско наше, подвинувшись вперед, скрылось в ущелиях…»

Гребные суда «Уриила» во главе с храбрецом Кузиным захватили неприятельскую береговую батарею на мысе Порто-Коче. Первым с несколькими матросами на батарею ворвался мичман Григорий Мельников. Наши атаковали со штыками наперевес, но батарея оказалась