Тигран Великий - Тигрис Рафаэль

Однажды я зашёл к Юлиану Петронию. Он занимался с физически крепкими и выносливыми подростками, которые впоследствии становились либо хорошими атлетами, либо продолжали обучение военному делу и спустя три года в совершенстве владели многими видами оружия.

На стрельбище я вместе со всеми запускал стрелы из своего гастрофета в мишень, которую римлянин устанавливал на расстоянии тридцати шагов.

– У тебя хороший глаз, Соломон – похвалил Петроний, внимательно наблюдавший за мной, – стреляешь кучно и почти без промахов.

– В этом заслуга этого великолепного оружия, – ответил я воодушевлённо.

– Ошибаешься. Гастрофет – оружие довольное сложное. Чтобы метко из него стрелять, нужно иметь отменное зрение, – сказал он со вздохом.

– А скажи мне, Петроний, что предпочтительней в бою – лук или гастрофет? – поинтересовался я мнением профессионального вояки.

– Конечно лук, – не колеблясь, ответил тот.

– Лук? – удивился я, – почему? Ведь гастрофет мощнее.

– Возможно. Но в большом бою лук эффективней. Посуди сам. В шеренге из десяти лучников не уместиться и пяти солдат с гастрофетами. Лучник стоит боком, компактен и малоуязвим, а гастрофетчик вынужден выставиться во всю ширину корпуса, тем самым становясь хорошей мишенью. А скорострельность? Лук заряжается гораздо быстрее, нежели гастрофет. Вот и выходит, что десяток лучников будут посылать тучи стрел, а воины с гастрофетами не смогут дать адекватный отпор.

Я с интересом слушал доводы Петрония.

– Есть ещё одно преимущество лука, – добавил римлянин, – он доступней, его легче и быстрей изготовить, нежели такое сложное оружие как гастрофет.

– Согласен, – подтвердил я, вспомнив наши состязания в Иерусалиме, – добыл два бараньих рога, скрепил вместе, натянул тетиву – вот и готово оружие.

– Верно, но такой лук годится для деревенщины, призванной в армию на скорую руку. Лук же легионера – это искусно изготовленное изделие. В нём сочетаются изящество, мощь, гибкость… Добавь сюда острый глаз и твёрдую руку лучника, и ты получишь отличную убойную силу.

Говоря это, римлянин прищурил глаза, вероятно, с упоением вспоминая прошедшие баталии. Для него, профессионального ратника, война была смыслом жизни.

– А скажи мне, Юлиан, сможет ли наш царь противостоять римлянам?

Петроний внимательно посмотрел мне в глаза.

– А зачем тебе это знать? Ты же не военный.

– Мне интересно твоё мнение как профессионала.

– Ну, если хочешь знать моё мнение, то скажу тебе так: войско Тиграна даже при многократном превосходстве, наверняка, не сможет победить хорошо обученные римские когорты.

– Что ты говоришь такое, римлянин? – удивился я, – Ты же видел конницу армян?

– Видел, конечно. Тяжёлые неповоротливые всадники. Такие хороши на равнине, где достаточно простора, чтобы развернуться для атаки. А попробуй их использовать в горах или, того хуже, в ущельях. Там они превратятся в груду бесполезного железа. Тяжёлая пехота и лёгкие всадники – вот кто решают исход боя. В римском войске нет катафрактариев. Они только с виду грозные. На деле, одетый в броню всадник очень неповоротлив и лишён маневренности. Уже то, что после падения он не сможет самостоятельно подняться на ноги, говорит о многом. У римлян конница невелика. Коня ведь надо кормить, поить – в дальнем походе он большая обуза. Сам Александр Македонский уничтожил все тягловые повозки, заставив солдат тащить имущество на себе. В настоящее время римская тактика боя основана на быстроте манёвра и слаженном взаимодействии когорт. Этот метод неоднократно опробован в боях и наиболее надежен.

– У царя ещё есть боевые слоны. Эти кого хочешь растопчут.

– Слоны? – Петроний недовольно поморщился и продолжил, – Это самые добродушные животные и в бою малоэффективны.

– Как это, малоэффективны! – возмутился я, – Представь, что на тебя бежит огромный слон с лучниками в башне. Перед такой живой горой дрогнет любая шеренга.

На лице Петрония появилась ироничная ухмылка.

– Ты прав, Соломон. Грозный вид боевого слона запросто повернёт вспять неискушённого противника, но легионеров он не испугает. В римской армии хорошо знают, как бороться с этими великанами. Тут учтён опыт войн армии Александра Великого с индусами.

– Ну, и какой же это опыт? – поинтересовался я.

– Во-первых, слон не всегда слепо подчиняется командам своего погонщика. Он любит сам пораскинуть мозгами. Когда его принуждают бежать на ряды противника и топтать его, он не спешит повиноваться, хотя и может сделать это без особого труда. Ему нужна веская причина – либо злость, либо страх. Первое в нём напрочь отсутствует, ибо по натуре это добродушное животное, а вот от страха он может потерять голову и растоптать собственных солдат. Легионерам отлично известно, как боится слон огня. Пары горящих стрел пущенных в его сторону вполне достаточно, чтобы он повернулся к противнику спиной и сломя голову побежал на шеренги своей армии. Погонщику тогда ничего не остаётся, как воткнуть в его мозг копьё. У нас в легионе даже был отряд, состоящий из специально натренированных воинов, которые могли вплотную приблизиться к слону и одним махом перерезать ему мышцы на ногах. Ноги – самое уязвимое место этих животных. Повредив их, великан беспомощно падает на землю и, обездвиженный, медленно погибает. Кстати, в решающей битве вблизи Карфагена у Ганнибала было 80 слонов, а у нас – ни одного, и тем не менее Рим разгромил противника.

Я внимательно слушал Петрония, познавая доселе неведомую науку, и радовался в душе, какого ценного специалиста нашёл Меружан.

– А всадники на верблюдах? Что ты скажешь о них?

– Войско персидского царя Дария было укомплектовано всадниками на верблюдах. Но Александру удалось разгромить персов в первом же большом сражении.

– Ты хочешь сказать, верблюды были тому причиной?

– И верблюды тоже. В пути это выносливое животное просто незаменимо, но в бою – крайне неудобно, в первую очередь, из-за своего высокого роста. Посуди сам, какой длины должен быть меч у всадника, чтобы он смог с верблюжьей спины поразить противника? Согласись, это очень неудобно. Ну, разве что, метнуть копьё или дротик, но меч он не сможет использовать, а это очень плохо.

– Значит, по-твоему, самым удобным животным в армии остаётся конь?

– Да. Именно конь и именно жеребец, а не кобыла. Злость и напористость жеребца, делают его незаменимым в лобовой атаке. Он может безрассудно броситься вперёд на острые копья противника и растоптать врага не хуже слона.

– Стало быть, перед тяжёлой армянской конницей никому не устоять?

Петроний упрямо покачал головой.

– Ты заблуждаешься, мой друг. Не забывай, что катафрактарии лишены главного преимущества боя – манёвренности. Знаешь, как выглядит строй легионеров? Первый ряд это гастаты – самые молодые воины, до 25 лет. Второй ряд – принципы – легионеры