Тигран Великий - Тигрис Рафаэль

– Думаю, ты не будешь возражать, если твои зорапеты удостоятся внимания прелестных жриц храма Анаит? – лукаво продолжил Баграт.

Услышав об этом, вояки, принялись шумно выражать своё восторженное согласие. У некоторых уже загорелись глаза от предвкушения сладострастия.

– Отличная идея, – сказал царь, – что скажешь, сестра? Сегодня праздник плодородия, и мои храбрецы по праву достойны преумножить славу армянского оружия, зачав новых воинов.

Зорапеты от сказанного ещё сильней заликовали. Верховная жрица оторвалась от еды и окинула своим совьим взглядом похотливых военачальников.

– Сказанное тобою, мой царствующий братец, сущая правда, однако тебе известно, что в день плодородия храму Анаит делаются щедрые пожертвования, дабы лона её жриц смогли достойно принять плодоносящее семя и воспроизвести потомство, – произнесла Тигрануи грубым гортанным голосом.

– Мы согласны! Мы согласны! – принялись выкрикивать в конец захмелевшие вояки во главе с Багратом.

– Ну, коли так, тогда я не против, – ответила Тигрануи и через некоторое время в сад явилась прелестная полуобнажённая жрица с большим серебряным подносом в руках.

С многообещающей улыбкой на устах, она принялась обходить присутствующих мужчин, подставляя им поднос. Матёрые вояки доставали таланты и бросали в подставленную посуду. Некоторые за неимением золотых монет расставались с личными украшениями: перстнями и медальонами. Тигрануи косо поглядывала на это действо. Создавалось впечатление, что её пока не удовлетворяло количество пожертвований. Как бы то ни было, жрица окончила обход и с поклоном поднесла поднос Тигрануи. Та посмотрела и, поморщившись, хотела уже открыто выразить своё недовольство, но царь опередил её:

– Сегодня торжественный день, и я хотел бы лично преумножить богатства храма.

Он сделал знак казначею, и тот послушно открыл ларчик с талантами. Царь выбрал самый большой мешочек, после чего казначей высыпал в поднос его содержимое. Количество золота, к радости Тигрануи, мгновенно удвоилось и она, оставшись довольной результатом, что-то прошептала своей жрице. Та подала знак и захмелевшие вояки, покинув застолье, проследовали за ней в храм.

– А ты, Соломон Бахтеци, почему остался? – услышал я озорной голос Сати, – неужели подумал, что царская милость тебя не касается?

Я повернулся к ней и встретил пристальный взгляд чёрных глаз. Аромат волос, гибкий стан и мягкие черты лица этой необычной девушки, – завораживали меня. Околдованный ею, я оставался сидеть на месте, не смея повернуть голову в сторону уходящих зорапетов.

– Не хочу, – коротко ответил я.

– Но жрицы в храме Анаит такие красавицы, а ты так молод? – продолжала царевна лукаво.

Уже совсем стемнело, и при свете зажжённых факелов в глазах Сати я увидел манящий блеск.

– Мне хочется пройтись по городу. Окажи услугу, царевна. Будь моей спутницей, – проявил я инициативу.

– Ты выбрал не самое подходящее время Соломон, – произнёс вдруг протрезвевший Шанпоч, – народ вовсю пирует, и ваша прогулка чревата неожиданностями.

– Нам нечего боятся, Вреж, – смело ответила девушка, – пошли, Соломон. Я согласна быть твоей спутницей.

Мы встали из-за стола и направились к выходу. Я заметил, как Меружан кивнул Шанпочу. Тот вплотную подошёл ко мне и произнёс вполголоса:

– Ни слова ей о предстоящей помолвке с царевичем Осроэны.

Я кивнул головой и поспешил за царевной.

Бледный свет выглянувшей из-за туч полукруглой луны рассеял мрак над дворцовой площадью. Сати посмотрела наверх и загадочно произнесла:

– Сегодня богиня Селена достаточно обнажила свой лик и подаёт мне добрый знак.

Она достала золотой амулет с изображением полумесяца и нежно поцеловала его.

– Мне казалось, твой покровитель – Митра? – удивился я.

Сати опять залилась звонким смехом.

– Какой ты, Соломон, занятный. Хорошо же ты обо мне наслышан.

– Что поделать, – начал оправдываться я, – земля армянская слухами полнится.

– Всё верно. Бог Митра мой покровитель. Но это днём. А ночью мой покой охраняет Селена. Покажи мне свой амулет.

– Я не ношу амулетов, – ответил я растерянно и пояснил, – в моём городе это не принято.

– Но ты сейчас в столице Армении и как придворный её царя должен носить амулет.

– Вообще, это мой первый день в Тигранакерте.

– Хорошо, – ответила Сати, – сейчас мы что-нибудь придумаем. Идём.

Мы прошли мимо храма богини Анаит, и я вспомнил жриц, которые в это время вносили свою лепту в людское плодородие. Мне и раньше приходилось слушать от Мафусаила рассказы про храмовую ритуальную проституцию. Сегодня я имел возможность воочию убедиться в этом.

– А что делают с детьми, рождёнными от жриц? – спросил я Сати.

– Всё просто, Соломон. Мальчики становятся воинами, а девочки – жрицами.

Мы зашагали по главной улице города. Дома богатых горожан были расположены именно здесь, вблизи царской резиденции. Построены они были из местного камня и привозного мрамора. Многие были двух- и трёхэтажные – роскошно отделанные снаружи. Отовсюду раздавались восторженные возгласы и смех – народ пировал, отмечая праздник плодородия и радуясь возвращению царя.

Я ощутил в своей руке нежную ладонь Сати, и от этого сердце радостно забилось. Молодая красивая царевна, с необычной внешностью, доверившись мне, смело шагала по праздничной столице. Лёгкий ночной ветерок дул нам в лицо, и нежный аромат длинных чёрных волос продолжал пьянить меня. Я принялся внимательно рассматривать её необычную причёску и разглядел множество заколок с изображением различных животных, в основном – слонов. Сати не могла не заметить моё пристальное внимание и сказала:

– В Индии не принято стричь волосы. Индианки их отращивают всю жизнь. Чтобы ухаживать за моими волосами, отец выделил особых служанок.

Тем временем мы добрались до перекрёстка и завернули направо, в сторону торговых лавок.

– Это моя самая любимая улица, – сказала Сати, – здесь есть всё, что душе угодно.

Строения здешние были – не чета домам богатых горожан: глинобитные жилища, не имеющие окон со стороны улицы. Входная дверь вела во внутренний дворик, куда и выходили окна дома. Жаркими летними ночами многие спали прямо под открытым небом, на верхних террасах, служивших одновременно плоскими крышами.

Здесь продавалось всё, кроме скота. Скотом торговали на другом конце города, рядом с кварталами простого люда. Этот район был отдалён ещё одной крепостной стеной и имел собственный выход за пределы города. В Тигранакерте, как и в Иерусалиме, горожане чурались соседства со скотиной.

Многие продавцы, узнав царевну, принялись выкрикивать приветствия.

– Заходи к нам, прелестная Сати. У нас самое качественное сукно и шелка, достойные твоего царственного внимания.

Было очевидно, что она здесь частый гость и всеобщая любимица.

– Дорогие мои! Сегодня я ищу товар не для себя, – отвечала царевна.

– В таком случае, вкуси шашлык молодого барашка и удостой чести отведать нежнейшего мачара, – предложил молодой трактирщик.

– От мачара не откажемся. Правда, Соломон?

Мы достаточно протрезвели на свежем воздухе и были