Прорыв блокады Ленинграда. Операция «Искра» - Вячеслав Альбертович Мосунов

концентрировалось в руках офицеров 303-го высшего артиллерийского командования. Существовавшая стройная система управления огнем дополнительно усиливалась, что давало очень большое преимущество над советскими войсками. Остается добавить, что решение о создании группы Хильперта скорее всего было принято командующим Группой армий «Север».

Для командования Красной армией не имело значения, что наступление развивалось неудачно. Важнее было сделать максимально безопасным коридор, пробитый в кольце сухопутной блокады. Немцы, в свою очередь, собирались принять все меры, чтобы этот коридор не мог быть использован для снабжения города. Поэтому на следующий день боям предстояло продолжиться.

23 января

Новое наступление 67-й армии началось в 11 часов. Правый фланг армии, судя по советским документам, продвинуться никуда не смог. Остатки 13-й стрелковой дивизии оказались прижаты огнем противника к земле. Дивизия уже понесла крайне высокие потери, из ее 8000 с лишним человек личного состава за период с 15 по 22 января вышла из строя почти половина. Разумеется, самые большие потери несла пехота. Поэтому сила дивизии в штыках едва превышала полностью укомплектованный стрелковый батальон[181]. Через некоторое время ее пришлось выводить в резерв.

А вот 138-я и 142-я стрелковые бригады вели ожесточенный бой южнее отметки 22,4. Они оказались у двух основных немецких дорог. Одна шла вдоль железнодорожной насыпи, а вторая, так называемая «Бирманская дорога», пересекала ее. Нашим частям удалось выйти на обе. К сожалению, чуда не произошло. Успех, пусть малый и купленный большой кровью, остался неиспользованным.

Советские солдаты с пистолетами-пулеметами Судаева

Немцы, следуя своей тактической доктрине, не собирались оставлять такое положение дел без внимания. 96-я пехотная дивизия должна была справиться с этой ситуацией силами приданных ей егерей. Немцы считали свои контратаки на этом участке довольно успешными, но, исходя из доступных советских документов, получается, что пока обе бригады смогли удержать с таким трудом отвоеванный участок. Каких-либо других серьезных событий на фронте у Духанова не произошло.

Потери частей 67-й армии за этот день были меньше, чем 22 января, но все равно составили почти 900 человек только убитыми и ранеными. Приходится признать, что, несмотря на сложные обстоятельства, немецкие командиры все же смогли навязать нашим войскам свои условия борьбы. Армии Ленинградского и Волховского фронтов были втянуты в сражение на истощение. Правда, немцам пришлось пожертвовать возможностью борьбы с советской артиллерией из-за отсутствия достаточного количества наблюдательных пунктов. Зато с так называемой «Зольной горки», с гряды Келколовских высот и из района Синявино враг просматривал наши боевые порядки почти на всю глубину. Это давало ему возможность обрушивать на них удары артиллерии. Расходуя большое количество боеприпасов, немцы своими огневыми налетами полностью «расстраивали» действия советских войск, срывая их переход в наступление. С сожалением следует констатировать, что за счет хорошей подготовки противник воевал техникой, а наши командиры, из-за недостаточного оснащения и плохой подготовки своих подразделений, могли решать задачи только действиями живой силы.

23 января 18-я стрелковая дивизия смогла ворваться на высоты и захватить западную часть высоты 43,3. В воспоминаниях Н.Г. Лященко приводятся сведения о полном захвате высоты 43,3[182]. Эту же информацию некритически воспринял и К.К. Крупица[183]. Что же мы сейчас знаем из документов противника об этом? В журнале боевых действий XXVI армейского корпуса лаконично говорится о том, что за день было отбито три атаки на высоту 43,3[184]. Более подробно ситуация описывается в журнале боевых действий 61-й пехотной дивизии. Там приводится донесение, в котором говорится, что утром красноармейцы ворвались на высоту 43,3. В результате в какой-то момент в бой у немцев пошли даже легкораненые[185]. Получается, что советским бойцам на некоторое время удалось овладеть северной частью села Синявино, но немцы их вскоре отбросили. И так за день повторилось три раза.

Поскольку активных действий часть войск 2-й Ударной армии в этот день не предпринимала, то и обстановка у Рабочего поселка № 6 была не настолько накаленной, как 22 января. По немецким данным, II батальон 3-го гренадерского полка отбил несколько слабых атак.

Боевая группа Штурца 23 января была усилена 540-м штрафным батальоном[186], использовавшимся как «пожарная команда» для затыкания прорывов и в контратаках. С 24 января левый фланг 61-й пехотной дивизии был вновь продлен до Синявинских высот, и группа Штурца снова перешла в подчинение Хюнера. Численность штрафников на Синявинских высотах составляла около 500 человек, еще 120 солдат было отправлено восточнее, к Венглеру.

Первоначальный успех 379-й и 11-й стрелковых дивизий некем и нечем было развивать. К утру 23 января силами 385-го гренадерского полка противник частично восстановил положение. Сил на то, чтобы полностью вернуть все утраченное, у немцев не было. Поэтому они оставили окончательное решение на более благоприятное время. В ходе боя небольшая группа бойцов 1257-го стрелкового полка оказалась в тылу у немцев. Им впоследствии все же удалось выйти к своим, но столкновений с противником они всячески избегали. Дополнительную информацию о произошедшем мы находим в журнале боевых действий 2-й Ударной армии. Согласно записям, которые были сделаны в этом документе, с 4 часов до 7 часов 30 минут утра 1257-й стрелковый полк был четыре раза атакован противником с трех направлений. В итоге все находившиеся в роще «Почка» погибли или попали в плен, а 1-й и 2-й стрелковые батальоны полка, в которых оставалось не более 20 штыков, с боем отходили к северо-восточной части болота «Медведь». Высланным резервом (лыжный, пулеметный, и учебный батальоны) наступление противника было остановлено, и полк закрепился в северной части рощи «Почка» фронтом на юго-запад. Роща «Почка», о которой здесь идет речь, находилась севернее малой электропросеки, у отметки 33,8. Правда, офицер, заполнявший журнал боевых действий армии, по совершенно непонятной причине описал бой 23 января как произошедший 25 числа. По какой причине, из-за элементарной недобросовестности или еще из-за чего-то, сейчас уже не узнать.

Главное состоит в том, что 379-я стрелковая дивизия отступила на север, командир дивизии вынужден был бросить в бой свой последний резерв, а успех был потерян. Фактически относительно свежая дивизия потеряла весь свой состав всего за один день наступательного боя.

Разумеется, для немцев сохранялась угроза, что их все-таки окончательно сбросят с Архангельского тракта. Более того, с утра советские войска смогли продавить немецкую оборону на левом фланге 1-й пехотной дивизии[187], но немцы решили и эту проблему. Стоит признать: для полного и окончательного успеха у Романовского должны были быть другие войска и другие командиры. Выдохшиеся советские части в итоге остановились,