Синопское сражение. Звездный час адмирала Нахимова - Владимир Виленович Шигин

– Садись, Лев Иванович, пока я бумаги твои прочитаю! – кивнул Нахимов на стоявший у переборки стул. – В ногах правды нет!

Будищев упрашивать себя не стал. Нахимов тем временем уже рвал сургучные печати с первого пакета.

Высочайшие повеления, расписанные в этом письме, состояли из трех пунктов. Во-первых, требовалось турецкие приморские города не атаковать. Во-вторых, повелевалось турецкий флот стараться истребить, если он вышел в море. Наконец, в-третьих, предписывалось стараться перерезать сообщения между Константинополем и Батумом.

Нахимову бумага эта очень не понравилась.

– Ну, не ждать же мне до второго пришествия, когда Осман-паша в море соизволит выйти, чтобы там за ним гоняться! Синоп мы и атаковать не будем, к чему он нам! Единственно, что придется сбивать береговые батареи, от этого уже никуда не деться. Что касается иностранных консульств, то они должны будут поднять над крышами свои флаги. Командиров я проинструктирую на сей счет, а они уж пусть своих артиллеристов стращают! – рассуждал вице-адмирал сам с собой, крутя в руках первое меншиковское письмо.

Затем, вздохнув, сорвал печати со второго пакета. Посмотрел на дату. Если первое письмо было датировано 23 октября и поэтому уже изрядно устарело, то второе письмо было написано Меншиковым непосредственно перед выходом «Кулевчи» в море, значит, оно и есть главенствующее!

В этом втором письме князь писал: «Приказываю вам, по истреблении в Синопе неприятельских судов – двух фрегатов и двух корветов, пройти с эскадрою вдоль Анатолии к восточным берегам Черного моря, у которых появились турецкие пароходы и делают нападения на крейсирующие там суда…»

Это письмо понравилось Нахимову значительно больше предыдущего. Главным было то, что в нем Меншиков разрешал атаку турецкого флота на Синопском рейде. Ну а то, что в бухте у Осман-паши сейчас уже не два фрегата, а целых семь, так это дела не меняет – бить, так бить!

– Любопытно-с, – поднял на сидевшего напротив него Будищева глаза Нахимов. – А на какие это суда турки делают свои нападения?

Будищев с удовольствием поделился с вице-адмиралом всем, что знал:

– Сообщение это, ваше превосходительство, доставил в Севастополь от контр-адмирала Вукотича командир «Херсонеса» Руднев. Он был в эскадре Серебрякова при атаке Николаевского поста. Что до поста, то атака его была неудачной, однако нападение трех пароходов на «Флору» было отбито наиблестяще и без всякого для нас урона!

Последнее известие особо порадовало Нахимова, который всегда отличал капитана 2-го ранга Скоробогатова среди прочих за доблесть и молодечество.

– Что Серебряков пост Николаевский не слишком удачно обстрелял, – это не беда, а вот то, что Скоробогатов туркам по шее надавал, – это просто здорово!

Письма Меншикова Нахимова встревожили. Было очевидно, что политическая обстановка меняется очень быстро. И, как знать, может, через несколько дней вообще придет письмо оставить Синоп и вернуться в Севастополь. Совершенно ясно и то, что англо-французский флот ждет только повода, чтобы вступить в Черное море и поддержать турок, а потому Синоп может стать для них хорошим поводом. Однако и уходить, не уничтожив турецкую эскадру, тоже уже нельзя. Необходимо обезопасить кавказское побережье от высадки турецкого десанта и возможных повторных рейдов турецких пароходов. Выход был один – атаковать как можно скорее, тем более что подошла долгожданная помощь.

От Нахимова до последнего юнги на эскадре все были рады приходу такого мощного пополнения. Теперь уже никто не сомневался, что блокада Синопа скоро закончится, и закончится генеральным сражением, в исходе которого тоже ни у кого сомнений не было. Подъем духа был небывало высок. Когда же командир «Кулевчи» капитан-лейтенант Будищев сообщил всем о славном бое «Флоры» с тремя турецкими пароходами, это сообщение вызвало на эскадре всеобщий восторг.

– Флорские-то уже туркам пятки салом хорошо смазали, теперича и наш черед! – переговаривались между собой матросы.

– Как ни говорите, господа, пусть шторма штормами, но, кажется, настала пора и для наших пушек! – обменивались мнениями офицеры.

Корабли качало на крутых волнах. Вдалеке угадывался турецкий берег. Черноморский флот был готов к подвигу во имя России.

Глава девятая

Последние рокировки

С прибытием эскадры Новосильского резко изменилось ранее столь благоприятное туркам соотношение сил. От былого благодушия у Османа-паши не осталось и следа, теперь он кожей чувствовал нависшую над ним беду. В ужасе Осман-паша телеграфировал в Константинополь, что перед Синопом беспрестанно крейсируют уже не три, а шесть линейных кораблей, один бриг и два парохода. Сверх того, Осман-паша почему-то считал, что между Синопом и Босфором находятся еще от шести до восьми наших фрегатов с двумя пароходами, что было лишь плодом воображения турецкого адмирала. Но у страха глаза, как говорится, велики. Теперь командующий турецкой эскадрой слезно просил прислать к нему весь линейный флот, а еще лучше – англо-французскую эскадру. Из Константинополя уклончиво телеграфировали, что линейные корабли к плаванию зимой не готовы, а франки и англы пока больше выжидают, чем помогают.

– Меня бросили на съедение московитам! О, я знаю, чьи это грязные интриги! Это все происки Махмуда-паши! Если мне только удастся отбиться от русских, я вернусь в Истамбул и покажу, что значит гнев Османлиса!

– Для мести надо еще вернуться! – ухмыльнулся циничный Артур Слэйд, – а потому, многоуважаемый Осман-паша, займемся лучше пока расстановкой вашего флота по боевым позициям! Суда следует ставить в двух кабельтовых от берега, чтобы они имели свободу маневра и их не выбросило на камни.

Осман-паша сдвинул брови. Старый моряк не любил, когда его поучали.

– Вы, досточтимый Мушавер-паша, командуете сейчас пироскопом, так и командуйте! Эскадрой же командую я! Ваше предложение убийственно. Я намерен ставить свои суда в пятнадцати шагах от берега, чтобы их прикрывали береговые пушки и чтобы московиты не попытались взять меня в два огня. Вы же предлагаете мне самоубийство!

Слэйд тоже был не из робких:

– «Таифом» я командую только потому, что никто из турецких капитанов этого делать не может. Вообще же я советник капудан-паши, о чем вам, многоуважаемый, напоминаю! Что же касается вашего плана, то именно он самоубийственен, тогда как мой – единственный шанс одержать победу!

Дело кончилось тем, что собеседники разругались в пух и прах.

И сегодня историки спорят, чей план был для турок более выгоден. Большинство сходятся во мнении, что более мудро в данном случае поступил Осман-паша.

Собравшаяся в Синопе турецкая эскадра насчитывала 16 судов. В ее состав входили: 44-пушечный фрегат «Ауни-Аллах» под флагом командующего эскадрой вице-адмирала Османа-паши, 20-пушечный двухбатарейный пароход «Таиф»