Синопское сражение. Звездный час адмирала Нахимова - Владимир Виленович Шигин

Известие об успехе Османа-паши вызвало бурю восторгов в Константинополе. Все радовались так, словно уже одержана невиданная дотоле победа. По городу поползли слухи, что султан обещал наградить Османа-пашу титулом «крокодила морских сражений» – почетнейшим из морских титулов Высокой Порты.

* * *

Между тем Нахимов также подходил к Синопу. После полудня 7 ноября его эскадра уже находилась недалеко от Синопского полуострова. «7 ноября в 4 часа пополудни, – записано в шканечном журнале корабля “Императрица Мария”, – велено сигналом раскликать людей по боевому расписанию и вслед за сим было велено зарядить орудия ядрами».

8 ноября русские корабли прошли мимо бухты Ак-Лиман, оставили позади себя мысы Инджебурну и Пахиос и приблизились к Синопу. В предвечерней мгле Нахимов с севера подошел к перешейку и через него осмотрел бухту. С русских кораблей ясно различили мачты турецких судов – в Синопе действительно стояла неприятельская эскадра. Затем, воспользовавшись свежим восточным ветром, подошел к порту на две мили и обнаружил там турецкую эскадру в семь фрегатов, три корвета и два пароходо-фрегата. К чести Османа-паши, он очень умело ускользнул в море как от Корнилова, так и от Новосильского и Нахимова. Не менее умело под прикрытием шторма Осман-паша прорвался и в Синопскую бухту буквально перед самым подходом туда Нахимова. Что и говорить, противник он был весьма достойный!

– Так вот же она наконец! – радовались офицеры обнаруженному противнику, чуть ли не целуясь друг с другом. – Теперь-то уж не упустим!

– А уж насчет Кавказа, – смеялись матросы, – так отложи попечение, не видать тебе его как своих ушей!

В зрительную трубу командующий самолично осмотрел подходы к порту. На внешнем рейде качались на якорях несколько фрегатов. При подходе наших кораблей они незамедлительно ретировались в порт. В самой же Синопской бухте угадывался густой частокол мачт.

– Пленный турок не врал-с! – кивнул удовлетворенно Нахимов. – Действительно Осман-паша собрал в кучу все, что только возможно! А потому мы начинаем блокаду порта. Думаю-с, что порт Синопский станет могилой Османа-паши, ибо отсюда мы его уже не выпустим!

Природа уготовила в Синопской бухте все условия для удобной и спокойной стоянки кораблей: обширные размеры бухты, хороший грунт и глубину. От жестоких северных ветров бухту надежно закрывали холмы полуострова, простирающегося к востоку от материка и соединенного с ним узким, невысоким перешейком.

К началу Крымской войны в Синопе проживало около 12 тысяч жителей, преимущественно турок и греков. Турецкая часть города находилась на перешейке, соединяющем Синопский полуостров с материком, и была обнесена массивной каменной стеной, над которой возвышалась крепость. К востоку от города, вне крепостной стены, располагались греческое предместье и дома европейских консулов. Непосредственно у берега бухты было выстроено синопское адмиралтейство с хорошими верфями. Здесь же помещались портовые сооружения, склады, казармы. В казармах уже квартировали байраки константинопольской гвардии, назначенные в кавказский десант. Перед Крымской войной Синоп был превращен англичанами и турками в перевалочную базу для доставки оружия и боеприпасов отрядам Шамиля. На синопском базаре торговали рабынями-черкешенками для гаремов и пленными русскими солдатами, порохом и свинцом, кавказскими саблями и английскими штуцерами.

Чуть раньше эскадры Осман-паши в Синоп пришел и битый «Флорой» пароходо-фрегат «Таиф». Флагман Слэйда дотащили на буксире два других парохода. Оставив его чиниться в синопском адмиралтействе, пароходы сразу же, не испытывая судьбу, ушли в Босфор. Сейчас «Таиф» спешно чинили, понимая, что дорог каждый час.

И английский советник Слэйд, и командующий эскадрой Осман-паша, и его младший флагман Гуссейн-паша не предполагали долго задерживаться в Синопе. Все понимали, что их прибытия давно ждут сосредоточенные против приморского фланга русской Кавказской армии турецкие войска и отряды горцев, уведомленные о предстоящих турецких десантах. Заметим, русскому командованию на Кавказе также было известно, что помимо большой флотилии десантных судов в 250 одномачтовых лайб-кочерм и нескольких пароходо-фрегатов, находящихся в Батуме, «ожидается прибытие двух пароходов и двенадцати других военных судов для одновременного… вторжения сухопутно в Гурию и со стороны моря в Поти, Редут и Сухум-Кале». Ставки в предстоящей игре были очень велики, и никто не хотел зря рисковать, как, впрочем, и пропустить своего хода.

На турецких судах также заметили появление русских кораблей подле бухты. В растерянности турки сигналами запрашивали флагмана, что делать.

– Готовиться к бою! – лаконично отсигналил Осман-паша.

– Клянемся Аллахом, но гяуры найдут здесь свою могилу! – заверяли друг друга капитаны султана.

– Надеюсь, что у Нахимова хватит ума не соваться драться в бухту. А каждый день работает на нас. Посмотрим, сколько хватит у русских духу штормовать в зимнем море! – оставался внешне невозмутимым Артур Слэйд.

Опытный англичанин знал, что говорил. Буквально через день Нахимову пришлось на время забыть об обнаруженной им эскадре. Внезапно резко упал барометр и начался жесточайший шторм, продолжавшийся двое суток. Кораблям пришлось отойти от берега и держаться мористее каждый сам по себе. К утру в море творилось нечто невообразимое.

Казалось, вот он, предел бешенству стихии, но оказалось, что это был еще далеко не предел. Утром шторм еще более усилился. На море творилось нечто невообразимое. Такого жуткого шторма не помнили даже ветераны. Нахимов не покидал шканцев «Императрицы Марии». Огромные волны сталкивались в диком хаосе между собой. Корабли разбросало в разные стороны, так что только изредка в пене волн были видны их стеньги. Каждый был теперь предоставлен сам себе и мог надеяться только на свои силы, опыт, и везение. К счастью, обошлось без трагедий, хотя повреждения были, и немалые.

Вице-адмирал нервничал. Накануне Нахимов составил уже план атаки неприятельской эскадры, и вот теперь новый шторм перепутал все карты. О самих кораблях Нахимов особо не беспокоился: командиры опытны и команды вышколены, но для него было очевидно, что после окончания шторма часть кораблей придется все же отсылать на ремонт в Севастополь. Без повреждений в такой круговерти не обойдется, а это рушило все его планы. Оставалось одно – писать Меншикову просьбу о присылке исправных кораблей и продолжать крейсирование.

Лишь к вечеру 9 ноября ветер стал понемногу стихать. Эскадра постепенно собралась вокруг своего флагмана. Доклады командиров, как и предполагал Нахимов, были неутешительны. На всех без исключения кораблях были потеряны грот-марсели. На «Коварне» треснула, грозя ежеминутным падением, грот-мачта. На пароходе «Бессарабия» затопило трюм и кончался уголь. На «Храбром» и «Святославе» тек корпус, а рангоут был настолько поврежден, что оба линейных корабля могли нести только вспомогательные паруса.

– Если Спицын получил повреждения, то должен