Черный крест - Юрий Иванович Усыченко

Потом он сошелся с официанткой ресторана, где служил калькулятором. «Лизавета Григорьевна», так звал ее Макруша, помогла забыть семью.

Когда пришла пора, он без всяких колебаний бросил «Лизавету», бросал не жалея и всех других зазноб, с которыми месяц, два, редко — год делил угрюмую судьбу проходимца…

И вот, когда перевалило за пятьдесят, Макруша остался один. Он лежал в темной комнате, никак не мог заснуть и против воли все прислушивался к далеким звукам. Не идут ли?..

Дзакоев спал спокойно. Спал без сновидений, даже во сне помня о пистолете, который лежит под подушкой, о «чистых» документах…

Дзакоев не знал и не мог знать, что его преследуют люди, которых не испугаешь ни пистолетом, ничем на свете. Пограничники, затем органы госбезопасности ценою многих усилий сумели установить, куда скрылся нарушитель границы.

Глава четырнадцатая

ЧЕЛОВЕК В ОТСТАВКЕ

Дверь военкомата захлопнулась. Прошлое как бы осталось там, за нею. Оно ушло и никогда не вернется вновь.

— Человек в отставке! — громко сказал Василий Сергеевич Приходько и поглядел на лацканы своего светлого пиджака, сшитого по последней моде. — А?..

Все документы получены. Отныне Василий Сергеевич — полковник в отставке.

— Человек в отставке! — снова повторил Приходько, прислушиваясь и примеряясь к необычным словам. — А если, — он оглянулся вокруг, как бы боясь, что кто-то стоит рядом и начнет возражать. — Если я не хочу в отставку?..

— …Не желаю! — сдержанно и убежденно говорил Василий Сергеевич секретарю райкома партии. — И никто не заставит меня дачки строить, помидоры разводить, как некоторые из нашего брата отставников делают.

— Согласен. — Секретарь в раздумье потер бровь. — Подыщем вам занятие, не беспокойтесь… Вы что умеете?

Приходько улыбнулся с легкой иронией:

— Командовать умею… Только, наверно, командиров у вас и без меня хватает… А еще… Ничего, вроде. Я ведь всю жизнь строевым офицером, со срочной службы.

— Да-а, — протянул секретарь. — К тому же здоровье у вас…

— Здоровье, как говорится, оставляет желать лучшего. Одиннадцать раз ранен, чуть к перемене погоды — с ног валит.

Секретарь вдруг оживился. С искренним удовольствием посмотрел на Приходько:

— Есть работа!

— Ну?

— Районную дружину возглавить. Прежний ее руководитель уезжает, вот и нужен туда боевой, с командирскими навыками и жизненным опытом, виды видавший. У вас, — секретарь посмотрел на ряды орденских планок, приколотых к пиджаку Приходько, — все данные. Дружинником хотите стать?

— Я же говорю: куда гожусь, туда посылайте. Лишь бы у жизни в отставке не очутиться.

— Такой, как вы, очутится! — с добродушной усмешкой сказал секретарь…

Вечером Василий Сергеевич явился в штаб районной дружины. Против руководителя полковника-отставника, в прошлом боевого офицера, никто не возражал. Сыграло роль и особое свойство Василия Сергеевича — быстро располагать к себе. Происходило оно оттого, что Приходько сам был расположен к людям, и это чувствовалось. Куда бы ни попадал Василий Сергеевич, он незаметно становился одним из первых в коллективе, с ним советовались, к слову его прислушивались.

Штаб дружины занимал большую унылого вида комнату, со столь же унылой разнокалиберной обстановкой: накрытый кумачом хлипкий стол, тумбочка из тех, что стоят в скверных общежитиях, несколько стульев, штук пять сбитых друг с другом театральных кресел, неизвестно как сюда попавших.

— Вот что, братцы, — сказал Приходько, познакомившись с дружинниками и оглядевшись. — Пенсия у меня большая, деньги девать некуда, так я для нашего штаба шторы и прочие гардины прикуплю, хоть пару вазонов с цветами достану, чтоб веселее было. А завтра все пораньше явимся, пыль вытрем, полы-окна помоем. Согласны?

— Зачем нам цветы да гардины? — возразил парень в спортивной куртке. — Здесь не ресторан.

— По-твоему, только в ресторане красиво должно быть? — возразил кто-то сзади. — Загибаешь, Сеня.

Сеня пожал плечами, и тем разговор окончился. Единогласно решили убрать завтра помещение штаба.

Приходько с удовольствием оглядел «свою гвардию», как он в мыслях полушутя-полусерьезно уже называл дружинников. Хлопцы и девчата, действительно, как на подбор: веселые, ясноглазые, бравые. Штаб составляли более пожилые, старше себя Приходько не нашел никого.

Готовясь к выходу на патрулирование, молодежь перебрасывалась шутками. Особенно доставалось Сене, от него, как понял из разговора Приходько, вчера удрал мальчишка, который ехал на подножке трамвая да еще показал нерасторопному дружиннику на прощание язык. Сеня был настолько наивен, что сам поведал товарищам о комической неудаче, и дал пищу для насмешек…

Уходили один за другим патрули. Большая комната пустела. Наконец, остался один Приходько с дежурным по штабу.

Василий Сергеевич подошел к висевшему на стене плану города, начал его разглядывать.

Район действия дружины Приходько оказался немалым. Он примыкал к порту, тянулся вдоль моря, постепенно расширяясь, захватывал северо-восточную окраину Приморска. Входила в него часть центра и городской сад.

— Раньше в саду больше всего работы было, — сказал дежурный, подойдя к Василию Сергеевичу и становясь рядом с ним. — Пьяные, хулиганье драки затевали. Теперь — тишь да гладь. Основные объекты — возле кино, с перекупщиками билетов боремся. На центральных улицах, где движение большое, следим, чтобы правильно через мостовую переходили… Примечательных происшествий давно не бывало…

Однако в его дежурство случилось происшествие действительно «примечательное».

Длинный летний вечер начал переходить в ночь. Приходько давно кончил рассматривать план. Позевывая, сидел за столом. Думал о том, что скоро пройдется по району, проверит, как несут службу патрули.

Раздались торопливые шаги. В штаб влетели Сеня и его напарница по патрулю, тоже студентка, — Тамара. Оба взволнованные, задыхающиеся. У Сени расцарапано лицо, прическа девушки растрепана. Тамара держала в руке кожаную портфель-папку. Ни парня, ни Тамару не надо было спрашивать, чтобы понять: что-то произошло, причем — из ряда вон выходящее.

— Так! — давняя привычка к этому слову у Приходько сохранилась до сих пор. — Выкладывайте. Похоже, вам есть о чем рассказать.

Он не ошибся. Захлебываясь, перебивая друг друга, дружинники поведали следующее.

Они патрулировали участок Октябрьской улицы до городского сада.

С полчаса после начала их дежурства в саду появился средних лет ничем не примечательный мужчина. По одежде судя — иностранный моряк. Левой рукой прижимал к боку заурядную кожаную папку.

Ни Сеня, ни Тамара особого внимания на моряка не обратили. Иностранные корабли регулярно заходили в Приморск, экипажи их часто появлялись в городе.

Моряк неторопливо прошел в глубь сада. Присел на дальнюю скамью под раскидистым каштаном.

Когда дружинники дошли до конца своего участка и возвращались обратно, иностранец снова попался им навстречу — он выходил из сада. Но теперь папки с ним не было. Сеня и Тамара сперва удивились, потом встревожились. Объяснить себе, куда делась папка, они не могли, а что она была, парень