Тигран Великий - Тигрис Рафаэль

«Неужто он и мебель привёз сюда»?

Только об этом я подумал, как Митридат, с улыбкой произнёс:

– Тебе нравится моя обстановка? Такой фурнитуры ты не найдёшь ни в Иерусалиме, ни даже в Риме, ибо сделаны они по моим собственным чертежам.

Митридат был прав. Мебель у него была роскошной и очень удобной.

В это время вошли несколько юношей и девушек, облачённых в прозрачные белые одежды, все с нежными лицами и белокурыми вьющимися волосами. Юноши были настолько молоды, что на их щеках не было даже намёка на растительность и потому выглядели очень женственно.

Митридат подошёл к одному из них и начал нежно гладить по голове. Он с таким восторгом смотрел пажу в лицо, что я даже заподозрил в его пристрастии к мужскому полу.

– Смотри, Соломон! Этот парень точь-в-точь как я в молодости. При виде него, мне кажется, что время пошло вспять и я снова окунулся во времена моей безудержной юности.

Митридат ещё долго восторгался своим молодым отражением. Впоследствии мне рассказали, что он устраивал с пажами настоящие оргии-спектакли, где сам был в роли пассивного зрителя, ностальгически наблюдавшего за плотскими утехами своего юного двойника.

Тем временем слуги наполнили наши кубки, и тут к нам присоединился черноволосый коренастый мужчина средних лет с толстой, как у быка, шеей.

– Это Архилай, – объяснил Митридат, – мой верный слуга. Без него я никогда не сажусь за стол.

Архилай взял кубок царя и испил оттуда несколько глотков, затем с довольной улыбкой поставил вино на стол.

– Ну что, Соломон! Архилай жив, вино не отравлено, можно веселиться, – заключил Митридат и добавил, – Этому правилу я следую всю жизнь, ибо нет ничего проще, чем отправить человека в царство Аида при помощи яда.

Мы принялись втроём трапезничать, и я для себя отметил, что еда понтийцев отличалась от пищи армян. Если стол Тиграна Великого изобиловал мясными блюдами, то Митридат Понтийский, будучи царём приморской страны, предпочитал рыбу.

Свежей была лишь речная рыба, морская же подавалась либо вяленной, либо хорошо просолённой. К сожалению, Тигранакерт находился на таком удалении от моря, что доставить даже к царскому столу свежую морскую рыбу не представлялось возможным.

Митридат, заметив моё предпочтение, произнёс:

– Мы, понтийцы, в отличие от армян, любим есть мясо тех, кто либо летает, либо плавает. Прочие топчущие землю твари нас интересуют только как средство для получения молока и его производных.

– Я полностью присоединяюсь к такому доводу, но считаю, что мясо жаренного на вертеле поросёнка не менее нежно, чем летающая и водоплавающая дичь, – ответил я.

– А ты, как я погляжу, гурман, – заметил Митридат, и в глазах его засияли юношеские искорки, – я тоже в молодости был охоч до всего, что приятно мужскому вкусу.

Я ничего не ответил и продолжал с удовольствием поглощать отлично прокопчённое мясо тунца.

– За наше знакомство, юноша! – провозгласил тост царь и испил кубок до дна.

Мы последовали его примеру. Я успел заметить, что на правой руке Архилая отсутствуют два пальца, указательный и средний, – однако не подал виду.

– Ну, рассказывай, лекарь, – обратился ко мне Митридат, – каким образом ты, не зная о происхождении яда, сумел спасти жизнь тому римлянину?

– Неужели это так важно?

– Для меня – очень. За свою жизнь я накопил огромный опыт по отравлениям. Я изучил и даже испробовал на себе действия различных ядов и противоядий и написал особый трактат. Я смог приучить свой организм к некоторым ядам, и теперь они для меня практически безвредны.

– А разве такое возможно? – удивился я.

– Ещё как возможно, – ответил он, – более того, яды в мизерных дозах, разбавленные водой, даже полезны для здоровья. Я в этом убедился на протяжении всей своей долгой жизни. Пошли, я покажу тебе кое-что.

Мы направились в соседнюю комнату, по обстановке напоминающую аптечную лавку. Сердце защемило при виде знакомой картины моего недалёкого прошлого. Даже воздух был пропитан родным и притягательным запахом снадобий. Моему взору представились плотно закупоренные глиняные сосуды, ровно расставленные на многочисленных полках. В отличие от нашей иерусалимской лавки, хозяин метил лекарства по-своему, только ему известными знаками отличия. Посередине комнаты сидели двое и с учёным видом переливали жидкости в различные сосуды.

– Здесь множество разнообразных ядов, – пояснил Митридат, – в основном, полученных из растений. Хотя вот тот – змеиный, а тот – яд скорпиона.

– Неужели все они для тебя безвредны? – удивился я.

– Почти все. Например, от настойки горького миндаля нет никакого спасения. Смерть от неё моментальна и обязательна для всех. Одно хорошо – характерный запах миндаля выдаёт его присутствие. Но прочие яды практически безопасны для меня. Если не веришь, можешь убедиться сам.

– Как?

– Выбери любой из них.

Я подошёл к полке и стал внимательно разглядывать находящиеся там пузырьки. Страшно было подумать, но в каждом из них таилась смерть. Я выбрал пузырь со знакомым мне названием и указал Митридату.

– Молодец, юноша. Ты выбрал сильный яд. Яд, которым в своё время убили самого мудреца Сократа. Это настойка цикуты. Слыхал про неё?

Я знал про это растение. Маленькие невзрачные кустики с цветками, похожими на зонтики. Её настойка вызывала страшные судороги, от которых человек задыхался и умирал.

– Хочешь, проверим? Ставлю десять талантов против твоих пяти, что меня цикута не берёт.

Любопытство лекаря взяло верх, и я, слегка помешкав, выложил пять талантов.

– Эй, приведите сюда какого-нибудь раба, – приказал Митридат.

Через минуту одетый в лохмотья старик стоял перед нами и дрожал от страха. Позднее мне рассказали, что Митридат специально для опытов за бесценок покупал на невольничьем рынке самых никчемных рабов.

Царь налил половину содержимого в кубок, разбавил водой и заставил раба выпить. Тот обречённо повиновался. Через некоторое время несчастный забился в ужасных судорогах. Цикута подействовала безотказно. Митридат с улыбкой наблюдал за ним.

– Теперь смотри, лекарь, – сказал царь и начал медленно пить оставшийся в сосуде яд.

Я с ужасом смотрел, как он спокойно, с циничной улыбкой принял смертельную дозу цикуты, от которой на наших глазах ещё агонизировал человек. Митридат полностью опорожнил содержимое и пристально посмотрел на меня. Я ждал, что сейчас у него начнутся судороги, но, к моему огромному удивлению, ничего подобного не произошло. Митридат как был в превосходном состоянии, так и остался. Он был настолько уверен в своей неуязвимости, что сам с восторгом наблюдал за моей реакцией.

– Ну что лекарь? Плакали твои пять талантов? – весело произнёс царь и кивнул казначею, чтобы тот забрал золото.

– Как же ты добился такого результата? – спросил я в досаде.