Финал в Турине - Алексей Вячеславович Зубков

— Половина участников по пути продаст свое место тем, кому нужен повод, чтобы попасть на глаза Ее Высочеству, — подыграла Шарлотта.

— Еще Колетт говорит, за завтраком забавный случай вышел. Трибуле как-то устроил, чтобы королю подали к завтраку на том же блюде другую девку. Король сразу сказал, что под крышкой не Франсуаза. Она не из тех, кто будет повторять чужие удачные ходы.

— Кто там был?

— Говорят, что придворная дама, но у нее хватило ума надеть маску. Король ее раздетую не узнал. Сказал, что Трибуле дурак и шутки у него дурацкие, поэтому пусть переспит с этой девкой сам. У дамы хватило ума не устраивать скандал, и ее тут же унесли. Откуда ни возьмись, появился Трибуле. Сказал, что если король прикажет убиться об стену, то надо брать разбег, а если прикажет переспать, то пора раздвигать ноги.

— И она согласилась? Серьезно?

— Ну, она с одной стороны дура, а с другой стороны не совсем дура. Никто же не узнал, кого подали королю к завтраку голую, в маске и с яблоком во рту. Кроме Трибуле. Пусть так и останется. С шута сталось бы ославить ее на весь двор, а Франсуаза бы точно не простила такую наглую соперницу.

7. Глава. 30 декабря. Мама не бывает невовремя

В течение двадцать восьмого и двадцать девятого декабря не произошло никаких запланированных светских мероприятий. С вечера двадцать седьмого Его Величество король Франции Франциск Первый завалился в постель с новой любовницей и к утру тридцатого оттуда не вылез. Нельзя сказать, что король не подавал признаков жизни, потому что он несколько раз вызывал лакеев и требовал принести то еды, то вина, то еще какой-нибудь ерунды.

У дверей спальни толпились придворные. Гадали, что будет, если король утром увидит свою тень, и что будет, если не увидит. Надо успеть привлечь внимание, если король выйдет в хорошем настроении, и надо успеть исчезнуть, если король выйдет грустный.

Поскольку замок Монкальери — не дворец, то придворные толпились в узком коридоре и сильно мешали друг другу. Во дворе состоялось уже три дуэли.

Двадцать восьмого высшее общество сместило фокус внимания на беспорядки в Турине. Герцог Карл съездил в город, поговорил с сестрой и с братом, вызвал декурионов в замок Акайя. В целом всем нашлось, чем заняться.

Двадцать девятого понемногу разгребали последствия двадцать восьмого. Сплетничали о генуэзцах и Колонне. К полудню вспомнили, что самый почетный гость давно не появлялся на публике, а вечером планировали бал. Карл Добрый сказал, что ему бы пригодился день, чтобы поработать в Турине, и он племяннику мешать не будет. Отправили делегацию к Луизе Савойской, чтобы она повлияла на сына. Она вроде как начала собираться, но тут пришли новости одна другой краше.

Из аббатства Сакра-ди-Сан-Мигеле дознаватель инквизиции сообщил, что обитель уже несколько месяцев как превратилась в тайный разбойничий притон, а принимаемый в обществе отец Жерар был главарем шайки. По странному совпадению, в этот же день скончался по непонятным причинам викарий Пандольфо Медичи. Как будто от стыда, или от страха быть обвиненным в соучастии.

Многие съездили в Турин на отпевание викария. Все-таки, прекрасный собор, певчие, благородное общество и повод для светской беседы.

Утром тридцатого Франциск Первый из спальни не вышел. Но в Монкальери появилась Луиза Савойская.

— Его Величество занят, — сказал лакей, согнувшись в поклоне, — Приказал не беспокоить.

— Я сейчас с ноги открою, — ответила королева-мать.

Придворные бросились наутек и даже образовали пробку в дверном проеме. Сейчас король выйдет в плохом настроении, и боже упаси попасться ему на глаза.

Лакей втянул голову в плечи и аккуратно приоткрыл дверь, стараясь не заглядывать внутрь. Луиза без особой необходимости пнула по двери, чтобы та с грохотом ударилась об стену.

Короли никогда не запираются изнутри. Им плевать, что слуги что-то увидят, а приличные люди без разрешения не заходят. Оскорбление величества — дело подсудное даже для высшей аристократии.

— Ты все делаешь неправильно! — с порога заявила строгая мать.

— Правильно он уже делал, — ответила Колетт.

Колетт стояла по-собачьи на расстеленной львиной шкуре лицом к двери, подложив под колени толстую подушку, а Его Величество высочайше изволил поиметь ее в нетрадиционной форме.

Подобное извращение уже тогда общество строго осуждало, и даже в известной книге Аретино оно упоминалось как «дело столь дурное».

Если бы Колетт дернулась, когда дверь распахнулась, или когда ударилась, то могла бы сломать Его Величеству срамной уд. Этот орган, как известно, костей не имеет, но при неудачном стечении обстоятельств от резкого движения может сильно испортиться.

Франциск тоже не уподобился жалким простолюдинам, которые, будучи застигнуты во время любовной игры, прячутся кто куда, как испуганные котята. Он аккуратно двинулся назад, извлекая уд из «неправильного» места и одновременно накинул на себя простыню.

— Мама, ты очень невовремя, — сказал король.

— Мама не бывает невовремя. Надеюсь, ты не забыл покушать?

— Не забыл.

— Он и шапку надевал. То есть, львиную голову, — сказала с пола Колетт.

Она села на пол, подтянув ноги к груди, и спряталась за своей подушкой.

— И лекарства принял?

— Ну мам…

— Это что за девка?

— Ты сама говорила, чтобы я не слишком увлекался Франсуазой.

— На кого ты ее променял? У этой совершенно крестьянское рыло. Какая-то простолюдинка из Нидерландов!

— Хрю! — весело ответила Колетт, — Вы очень проницательны, Ваше Высочество. Я Колетт, шутовка Маргариты Австрийской.

— Я не имела в виду поменять даму из высшего общества на шутовку! Кто отвечает за то, чтобы моему сыну хватало шуток?

Вопрос, возможно, был риторическим, но на него нашлось, кому ответить.

— Я, Ваше Высочество!

В дверях появился Трибуле. Он не собирался конкурировать с Колетт и не сидел два дня под дверью среди придворных. Он уподобился королю и нескучно проводил время с девкой. Но как только узнал, что в Монкальери прибыла Луиза Савойская, оделся и прибежал вслед за ней. С Его Величества станется назначить эту Колетт на место придворного шута, а Трибуле выгнать. И тогда с ним невозбранно поквитаются все, над кем он подшутил слишком смешно.

— Почему вместо тебя моего сына развлекает какая-то шлюха из Нидерландов?

— У нее сиськи. И жопа. Вы