Uncharted: Четвёртый лабиринт - Кристофер Голден

Джада посмотрела на него.

— Я слышу воду.

Нейт подошёл к ней, и Салли поспешил следом. Он жестом велел Джаде идти первой, и она повела их, осторожно спускаясь по наклонному туннелю и освещая фонарём пол перед собой, прежде чем сделать шаг. Уклон становился всё круче, и лишь шероховатость поверхности давала им достаточное сцепление, чтобы не соскользнуть вниз, в темноту.

Шум прибоя по мере их спуска становился всё громче, и Дрейк гадал, неужели они могли так далеко уйти от холма. Конечно, деревня Акротири находилась в двух шагах от скал с видом на океан, но как далеко они спустились под землю? Вопрос казался бессмысленным, так как грохот воды всё нарастал.

— Кто-нибудь заметил разницу температур здесь, внизу? — спросил Салли.

— Я имела неосторожность дотронуться до стены, — ответила Джада.

Дрейк проверил, приложив ладонь к камню. Хоть он и не был настолько горячим, чтобы обжечь, температура явно повысилась. Когда пол начал выравниваться, они оказались в небольшой камере, поверхность которой была испещрена круглыми отверстиями. В отличие от шахт, которые они видели на верхних уровнях лабиринта, эти казались естественными. Из отверстий поднимался пар.

— Гасите свет, — велел Дрейк.

Джада бросила на него странный взгляд, но когда Салли выключил свой фонарь, она тоже подчинилась. Он услышал её тихий вздох. Каждое из отверстий излучало тусклое красноватое свечение.

— Мы и вправду на вершине вулкана, — тихо прошептала Джада.

— А ты думала, это городская легенда? — спросил Дрейк.

Она снова включила фонарь.

— Нет. Просто так трудно представить, как кто-то может здесь жить, зная, что всё это может быть уничтожено в любой момент.

— Люди многое отдадут за рай, — пророкотал Салли.

Дрейк взглянул на него.

— Это, пожалуй, самое умное, что ты когда-либо говорил. Серьёзно.

— Под этой суровой внешностью скрывается великий философ, — ответил ему Салли.

— Постараюсь запомнить, — пробормотал Дрейк.

Они прошли через небольшую камеру и попали в серию коротких зигзагов и поворотов; шум воды становился всё громче. Всего через минуту или около того лучи их фонарей поглотила кромешная серая пустота. Салли схватил Дрейка за руку, а Джада поражённо замерла. Они направили свет назад и обнаружили, что обрыв находится в шести футах впереди. Часть лабиринта обрушилась, открыв пещеру тридцатью футами выше и по меньшей мере шестьюдесятью футами в ширину. Каменные блоки и то, что выглядело как остатки стен, расписанных фресками, валялись среди обломков далеко внизу, освещаемые лучами фонарей, пока Салли и Джада их исследовали.

Они были в морской пещере, но свет снаружи сюда не проникал. Возможно, во время отлива здесь и появлялся проход, но вход в пещеру был затоплен. Вода билась о скалы не волнами, а бурлящим приливом и отливом, который напомнил Дрейку дыхание: вдох и выдох, наполнение и опустошение. Если это и был тот самый путь к центру лабиринта и молитвенным камерам, то им явно не повезло.

— Землетрясение, должно быть, разрушило это крыло лабиринта, — заметила Джада.

— Ещё бы, — сказал Салли. — Уверен, их тут была чертова уйма с тех пор, как остров взорвался.

Несколько секунд они просто смотрели на морскую пещеру и солёную воду, омывающую обломки далеко внизу. Дрейку даже показалось, что он может разобрать некоторые детали на разбитых фресках. Там снова были изображения цветов, но другое привлекло его внимание: женщина под вуалью, преклонившая колени перед рогатой фигурой и подносящая чашу. Он бы не смог разобрать изображение, если бы не тот факт, что видел нечто очень похожее в лабиринте Себека. Затем вода нахлынула, взметнув вверх обломки, и он напомнил себе, что, что бы они ни должны были найти, оно будет ждать их в сердце лабиринта.

— Пошли, — сказал он. — Мы теряем время. Не хотелось бы опоздать на такси.

Обратный путь возглавил Салли. Миновав небольшую пещеру с её дымящимися вулканическими жерлами, они начали тяжёлый подъём по крутому туннелю. Сгибаясь от усилий, порой цепляясь руками за скользкий камень, чтобы удержаться на крутом склоне, они медленно карабкались обратно к развилке.

— Чёрт, пора завязывать с печеньками, — пробормотал Дрейк, тяжело дыша за спиной Салли. Жар лабиринта выматывал его всё сильнее, и он горько пожалел, что они не взяли больше воды.

Несколько секунд они поднимались в полной тишине, но тут Джада не выдержала и усмехнулась.

— Ух ты, — сказала она. — У дяди Вика даже нет сил язвить.

— Я выше этого, — устало прохрипел Салли.

Дрейк решил промолчать. То ли они оба действительно были выше этого, то ли оба были слишком заняты изнурительным подъёмом, чтобы препираться. Когда они достигли развилки, где коридор снова выровнялся, Салли наконец с облегчением выдохнул. Дрейк поднял голову. Впереди, в золотистом свете фонаря, стоял Виктор. Его фигура отбрасывала по коридору причудливые, пляшущие тени. И в этот самый миг Дрейк увидел, как справа метнулась ещё одна тень и Салли получил удар по голове.

Он вскрикнул от боли и рухнул на колени, схватившись за голову.

Над ним, с жестокой уверенностью во взгляде, возвышался Тир Хенриксен. В руке он сжимал иссиня-чёрный пистолет. Он отступил ровно настолько, чтобы Салли не мог на него наброситься, но ствол по-прежнему был нацелен ему в затылок.

— Я знаю, что вы вооружены, — произнёс Хенриксен. — Но у меня, так сказать, фора, а пули летают быстро.

Дрейк понял намёк. Держа руки на виду, он выбрался из крутого туннеля. За спиной смутно слышался шум воды, но морская пещера теперь казалась далёкой и прекрасной, как какой-то давно позабытый грот.

— Оставь его в покое, сукин сын, — выплюнула ему в лицо Джада, протолкнувшись мимо Дрейка и бросаясь к Салли. Она опустилась рядом, заслоняя его собой. Хенриксен даже не шелохнулся, чтобы её остановить, но продолжал держать их обоих на мушке.

Из коридоров начали появляться другие. Из соседнего туннеля вышли двое: один низкорослый, но крепко сбитый, другой — наёмник со стрижкой ёжиком и мёртвым взглядом, в котором читалась вся история скверно закончившейся военной карьеры. Ещё трое возникли из того прохода, которым пришли они сами. Судя по их смуглой коже и любопытству в глазах, Дрейк решил, что это местные таланты: доморощенные греческие головорезы. Один, уже седой, с обветренной, смахивающей на кору дерева кожей, и двое других, настолько на него похожих, что он вполне могли быть его сыновьями. Все они тоже