Ирбис. Том 4: Подгорное царство - Андрей Мошков

две группы шагов, — велел информатор, а после достал из кармана камзола круглый золотой жетон с искусно выгравированным изображением свода пещеры, в глубине которой сиял свет, и весьма уважительно заговорил с присутствующими на местном языке.

Прижавшись ухом к двери и слыша с другой стороны проносящиеся мимо топот шагов, начинающий друид из чужого разума понял то, что Самди ведёт речь о том, что является гостем канцлера, что подтверждается демонстрируемой вещицей и вкратце рассказывает о ссоре с Тихим, чьего сына отправил «в полёт». Суть монолога сводилась к просьбе не поднимать шум и не выдавать беглецов. Это сработало. Усмехаясь, гномы покивал, начав задавать вопросы.

— Прошли, — подал голос зверолюд, как только за дверями отзвучал топот второй группы шагов. Поклонившись собеседникам и вежливо попрощавшись, человек вышел в коридор. Попрощался на местном языке и Ирбис, при этом отметив какую-то ехидную усмешку в разуме златоглазого. Но причины разобрать не удалось, так как торговец информацией не подумал о ней, либо сумел скрыть истинные мысли от наблюдателя.

Вновь пришлось пробежаться, перейдя на шаг, только оказавшись внизу лестницы, выходящей в зал, где продавали билеты на трибуны.

— Котик, дальше спокойно идём. Дыши ровно. Мы ничего не сделали. Всё хорошо.

— Но… — попытался возразить путник.

— Без «но». Доигрывай роль, — фыркнул Самди, в чьём разуме вновь началась карточная партия.

Как ни в чём не бывало, парочка обычным шагом покинула арену, при этом не обнаружив охраны на входе. Свидетелей их ухода почти не было. Зрители сейчас либо наслаждались какое-то время продолжавшимся сражением двух гномов с ящером-переростком, либо уже разбрелись по домам.

* * *

— За нами теперь стражники гоняться будут… Ты ведь с этим разберёшься? — с волнением и надеждой в голосе выпалил уже прервавший ментальный контакт зверолюд, когда площадь оказалась позади, а по краям широкой улицы вновь возвышались особняки с ухоженными дворами.

— Не придётся. Тихий скорее удавиться, чем заикнётся страже о нас.

— Но почему?.. Ты ведь убил одного гнома, и… Наверное, упавшего тоже…

— Во-первых, это «не по понятиям». Такой воротила преступного мира не станет обращаться к страже. Во-вторых, если распространиться слух о том, как он опозорился сейчас — потеряет уважение своей шайки. Ну, а в-третьих, я «гость канцлера». За судом над мной будет следить лично он. Замять дело взятками, обратив в свою пользу, Тихому не получиться. К тому же могу очень многое разболтать о его делишках… Сам сядет, если вообще голова на плечах сохраниться. Так что с законом проблем не возникнет, раз уж у свежего трупа за руку не схватили… — пояснил златоглазый, а затем, подбавив в голос ехидства и насмешливости, заявил: — Да и вообще, это была самооборона! Они первые напали! Так что закон не нарушен.

— Ты… Ты ведь так всех на первый удар провоцируешь… — пробурчал себе под нос парень, припомнив пару случаев, когда эту раздражающую персону вызвал на дуэль взбешённый рыцарь или попытался избить отец Тиль. Реакцией на его слова стал недолгий тихий смех.

Внезапно шедший рядом человек погладил парня по плечу и одобрительно произнёс: — Молодец, Котик. Хорошо справился.

— Угу. Ведь показывал, что делать ну… Ой! Ну чего ты об меня руку вытер! — возмутился юноша, поняв, что на самом деле сделал попутчик, — мой плащ не тряпка!

— Да ладно тебе. Всё равно ведь весь выпивкой облит!

— Это гномы во время танцев облили! И это не повод об меня руки вытирать. Мог какую-нибудь тряпку найти или платок достать! Вот…

— Нытик. Я и нашёл… Тряпку.

— Мой плащ не тряпка! — огрызнулся Ирбис, а затем, приняв свершившийся факт, решил сменить тему разговора: — Зачем сбросил того гнома?.. Ведь изначально не собирался…

— «Дайн», ты не представляешь, какой сальной оказалась борода сына Тихого, — с отвращением в голосе ворчливо пояснил Самди, — он сам виноват. Нужно же хоть иногда стирать бороду!

— Но это ведь не повод! Он выжил?..

— Понятия не имею. Скорее всего, да. Должен был несколько костей сломать и, надеюсь, позвоночник.

— Из-за тебя, за нами теперь ведь бандиты охотиться станут!

— И что? — безразлично поинтересовался златоглазый.

— Тебе то всё равно… Ты бог! А мне что делать? — вздохнул зверолюд.

— А… Ты об этом. Не беспокойся. Завтра… Нет. Уже сегодня покинем город. В Чертоге Строма другой смотрящий, у которого старый конфликт с Тихим. Там тебя не достанут. Просто не суйся в Казан-Ннот пару лет, и проблема сама собой решится.

— Но если он меня потом искать станет? — обеспокоенно спросил парень, — может ведь на поверхность кого-то послать! А я не могу отбиваться, как ты…

— Котик, говорю тебе, Тихий проблемой не станет.

— Почему⁈

Проводив взглядом одиноко бредущего по пустующей улице в сторону арены гнома, человек снова заговорил: — Потому что один из моих вчерашних клиентов был соперником Тихого, и у нас состоялась весьма плодотворная сделка. В подробности вдаваться не стану… Признаться, сначала решил, что он своих шестёрок за мной в таверну именно из-за этого послал… Скоро у тёмных пещер Казан-Ннота должен смениться хозяин.

— Точно проблем не будет? — вновь уточнил юноша, сунув руку в карман куртки, а нащупав отданную на хранение булавку с парой медных монет, протянул их хозяину.

— Кто знает… Не должно, — отозвался информатор, забрав с ладони мальчишки лишь булавку, и сразу приколов ее где-то за пазухой зелёного камзола, — деньги себе оставь. За беспокойство.

— Тут всего две медяшки! — возмутился молодой странник, — лучше «Желание» дай. Вот…

— Перебьёшься, котик.

— Жадина!

— Да, я такой.

* * *

Несколько минут они шли, храня молчание, успев покинуть квартал знати. Несколько раз Ирбис ловил на себе заинтересованные взгляды человека, будто чего-то ожидавшего.

— Что? Чего так смотришь?.. — не выдержав непонятного интереса, спросил юноша.

— Боишься меня после увиденного? — с интересом поинтересовался Самди.

— Нет… А нужно? — непонимающе протянул зверолюд.

— Что, совсем не страшно от того, как я думаю? — недоверчиво переспросил мужчина.

— Ты ведь бог, — безапелляционно заявил парень, будто это всё объясняло.

— Хм. Ну… Неплохо. Обычно, узнавая, насколько мы от вас отличаемся, появляется страх или благоговение.

Парень отрицательно помотал головой, поясняя отсутствие изменения восприятия личности