Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

К капитану на помощь бросились солдаты, что уже находились в овраге, кто-то из его близких людей тоже спрыгнул туда. Одни из них пытались приподнять мертвую лошадь, другие схватили капитана за плечи и руки и пытались его вытащить.

Одного из тех, кто поднимал лошадь, Бертье зарубил сразу, обрушив топор на шею, вторым ударом он ранил еще одного. Лишь после того, как он ударил третьего, сбив его с ног и, кажется, ранив, на него кинулись другие горцы. Завязалась настоящая рубка, на Бертье посыпались удар за ударом. Ему на помощь пришли сержант и два солдата из людей фон Финка, но пробиться к капитану они не могли. Капитана снова начали вытаскивать из-под коня, на помощь бросились горцы, которые вышли из строя. А тут и Увалень подоспел.

Ах, этот Александр Гроссшвулле. Волков морщился, глядя на него. Он был выше Бертье на голову. Он был, кажется, выше всех, кто дрался сейчас в овраге, но вот только драться совсем не умел.

Полез туда с тесаком, еще бы с ножом сунулся. Мог бы взять у кавалера хоть его секиру, что приторочена к седлу. Впрочем, это его, Волкова, вина: следовало самому предложить дурню топор, а не отправлять его туда почти безоружным. Но Увалень оказался совсем не бесполезен в деле. Здоровенный боец в отличном доспехе даже и без особого опыта опасен. Он пропускал удары, но просто не замечал их и сам махал своим тесаком с завидной силой. Бертье стало намного легче, когда половина всех ударов горцев адресовалась теперь этому здоровяку. Тут Бертье изловчился и тяжко ранил еще одного солдата горцев, глубоко разрубив ему не защищенную броней ногу. Мастер, что тут говорить, не чета здоровенному дурню. А тому все доставалось.

Один из горцев со всего размаха, старым солдатским приемом, когда бьют из-за плеча впереди стоящего товарища, со всей силы ударил Увальня алебардой. Попал бы в голову, так, может, и убил бы, но лезвие врезалось в плечо кирасы. Увалень даже не покачнулся. Со всей силы ударил солдата, стоявшего перед ним, тесаком по шлему. Сбил шлем с головы.

Но ни Бертье, ни Увалень не могли продавить ту массу солдат, что была между ними и убитым конем, из-под которого горцы уже вытаскивали своего капитана. Мерзавцы приподняли тушу и стали тянуть своего командира, но, видно, нога застряла в стремени, и дело не шло.

А на самом краю оврага, в десяти шагах от сечи, широко расставив ноги, стоял сержант Вилли с протазаном на плече. И пританцовывал от нетерпения, что ли. Кажется, он собирался спрыгнуть в овраг, но перед этим опасливо обернулся на Волкова. И тот, поймав его взгляд, крикнул что было силы:

— Занимайся своим делом, сержант!

Вилли кивнул. Волков продолжал смотреть на него. Да-да, молодой человек, у каждого в бою есть свое дело. Именно свое! Знаменосец держит и охраняет знамя. Командир руководит, а сержант стрелков командует своими подчиненными. И они, стрелки, что находились сейчас там, наверху, были намного важнее для Бертье, чем сержант с протазаном в овраге.

— Цельтесь лучше, ребята, не заденьте своих! — закричал Вилли, поняв взгляд и тон командира.

Жалкую горстку людей Бертье горцы давно бы смяли, если бы не стрелки, что стояли над оврагом. Они спешно перезаряжали оружие и стреляли, и стреляли, и стреляли в овраг.

Одному из храбрых ловкачей, который все наседал на смелого сержанта фон Финка, стрелок из аркебузы влепил пулю в ляжку. Горец оскалился от боли, крутанулся на месте, выронил свой тяжелый молот и стал прыгать на одной ноге, поджав раненую, а потом и вовсе встал на четвереньки и пополз, оставляя на глине кровавый след.

Еще один боец врага получил пулю из мушкета в бок. Он охнул и на мгновение опустил алебарду, схлопотав второй удар от солдата фон Финка, что бился с ним. Свалился наземь и пропустил еще один удар. Колющий удар алебарды оказался столь страшен, что пробил железо и убил горца.

Пули из мушкетов и аркебуз сыпались на горцев дождем. Но эти мерзавцы все равно не хотели отдавать своего капитана. Падали под пулями и железом, но на место павших из строя выходили новые, чтобы драться с Бертье и Увальнем и тоже пасть в овраге.

А тем временем капитану высвободили ногу из стремени, но нога оказалась сломана, сам он, видно, идти не мог. Его стали тащить к краю оврага. И этого Бертье вынести не мог, неужели он дрался зря? Этот залитый кровью храбрец просто кинулся в кучу врагов, рубя направо и налево, чтобы добраться до уплывающего приза. Пять шагов, даже меньше, было до раненого командира горцев, еще чуть-чуть. Еще самую малость, и он врежет ему топором напоследок. Хоть один раз, но дотянется…

Но его остановили. Храбрец получил тяжкий удар алебарды по рукам, от которого ротмистр выронил топор, еще один колющий удар годендагом пробил ему кирасу у плеча. Его ударили в лицо кулаком в кольчужной перчатке, притом так сильно, что Бертье не устоял и встал на одно колено.

И со всех сторон на его голову и плечи посыпались удары. Он только и мог, что закрываться рукой и пытаться подняться. Слава богу, как это часто бывает, враги больше мешали друг другу. Был бы он один, так, наверное, не вышел бы Бертье из оврага живым, а тут к нему на помощь пришел Увалень. Он просто распихал всех врагов, что были вокруг ротмистра. Он сбивал их с ног, а уже на земле их лупили солдаты и сержант фон Финка.

Но Бертье… Кажется, он оказался упрямее самого Волкова. Внизу, стоя на колене, в грязи и среди павших бойцов, отыскал, скорее нащупал, древко пики и схватился за него.

Капитана тем временем уже подтащили к краю оврага, сверху его уже схватили за руки два солдата, тянули к себе. Тут Бертье вдруг понял, что возле него нет врагов, вскочил и, сделав всего два шага… дотянулся-таки до заветной цели. Этой длинной палкой в три человеческих роста с маленьким наконечником на конце. Дотянулся в последний момент.

Капитана тянули наверх, подсаживали снизу и тянули так, что лицо его было обращено к оврагу, к Бертье. У Бертье была всего одна возможность и всего одно место, куда он мог нанести удар.