Схватка (повести о чекистах) - Юзеф Янушевич Принцев

— Маловато общего, — вставил Берестов.

Яковлев, склонившись над столом, внимательно слушал и одновременно чертил шариковой ручкой на бумаге какие-то сложные орнаменты. Герасимов поднялся со стула, заходил по кабинету.

— А связь, между прочим, есть, — сказал он. — В своих показаниях Клобуков заявил, что с Георгием Тарновским его связывают дружеские отношения на почве любви к искусству: вместе бывают на выставках, обсуждают произведения искусства. И это похоже на правду: во время личного обыска у Клобукова были найдены любопытные книжки: «Картины итальянских мастеров из собрания музеев США», «Каталог западноевропейской живописи Эрмитажа» и даже книгу под названием «Ост».

— А это что? — удивился Берестов.

— Я тоже сперва подумал: немецкое что-то. Оказалось, книжка про художников: была в нашей стране в двадцатых годах такая группа художников «Общество станковистов», сокращенно «Ост». Так что любовь доцента к живописи можно считать доказанной, а вот к кому он приходил — еще надо доказать. Думаю, надо просить прокурора санкционировать обыск у Клобукова на квартире и в рабочем кабинете.

— Оснований достаточно? — сухо спросил Виктор Борисович.

— Более чем достаточно, — подтвердил Герасимов. — При обыске на квартире у Тарновской обнаружено шесть картин русских мастеров, среди них полотна Айвазовского и Лагорио. Кроме того, у нее изъято семь икон, четыре кожаных пальто югославского производства и семнадцать золотых цепочек с кулонами и крестиками, тоже иностранного производства. На квартире у Прицкер, которая сдавала эту квартиру Бубновой для свиданий, при обыске обнаружено еще двенадцать картин, три иконы, восемнадцать акварелей, шесть джинсовых костюмов — все это, по словам Бубновой, принадлежало Тарновской. Есть основания полагать, что так оно и было. Как видим, речь идет о крупной «фирме», возглавляемой Тарновской. Поскольку Клобуков, по его же словам, был частым гостем в доме Тарновской, я полагаю, что оснований для обыска у него более чем достаточно.

Теперь уже поднялся Виктор Борисович, заговорил медленно, как бы сомневаясь в собственных словах:

— Меня, дорогие товарищи, что беспокоит? Вот мы вышли на эту компанию — хорошо. Знаем даже некоторые пути перемещения ценностей за границу: шофер Симаков и Людмила Проматорова — тоже хорошо. Симаков, как ты, Петр Васильевич, утверждаешь, переправил пять предметов через границу, Проматорова отказалась от попытки контрабандного перемещения. А за рубежом, как мы знаем из оперативного сообщения, предметы русского искусства появились в значительном количестве. Через какой канал? И связано это с Тарновской или еще с кем-то? Кожаные пальто, джинсовые костюмы, золотые цепочки, обнаруженные у Тарновской, попали к нам из-за рубежа. По какому каналу? С чем я приду к руководству, как вы думаете? Да, нашли иконы и картины, золотишко еще нашли, вещи разные, задержали двух-трех человек. Но где гарантия, что мы перекрыли путь преступникам?

— Виктор Борисович, да ведь неделю только работаем! — обиделся Берестов.

— Копаемся неделю, — поправил его Виктор Борисович.

— Ну, пусть копаемся, — согласился Владимир Иванович. — Я уверен, еще немного — и Тарновская заговорит! И потом, список этот, что нашли у нее, извиняюсь, в лифчике — там же все есть: телефон Андреса — это и есть ее связь. Эстонские товарищи уже определили его, так что есть перспектива!

— Тут есть перспектива сесть в лужу, уважаемый коллега! — съязвил Виктор Борисович. — От списка она откажется: знать не знаю, ведать не ведаю!.. И Андрес твой, думаешь, ждет тебя с хлебом-солью? Тоже небось все перепрятал, бери его голенького — ничего не докажешь! И с чем мы тогда останемся? С грудой картин, найденных у Тарновской, и с тремя задержанными, которые от всего отказываются? Нет, дорогие, нам пахать еще да пахать, прежде чем подойдем к какому-то определенному выводу. Ты, Петр Васильевич, форсируй допросы Тарновской. Ты ее сейчас не о картинах спрашивай, ты постарайся понять, что она за человек. Не о связях с коллекционерами и спекулянтами — это мы без тебя выясним, а постарайся понять, что она о себе думает. Потом мы сопоставим все это. Попутно и про Клобукова выясни — я тоже считаю, что основания для этого у нас есть. Так что — действуйте!

После разговора у Виктора Борисовича Герасимов вернулся в свой кабинет не то чтобы расстроенный, но все же не в духе. Первоначально, когда удалось выполнить задание в Торфяновке, когда была задержана Тарновская, ему, как и Берестову, показалось, что главное дело уже сделано, осталось подчистить хвосты, и будет полный порядок. Слова Виктора Борисовича охладили его пыл. Вырисовывалось серьезное дело, в котором был замешан не один человек. Все сходится вроде бы на Тарновской, но это еще предстояло доказать.

И тут Герасимов вдруг сообразил, что они с Тарновской по существу ровесники. И если она, тридцати двух лет от роду, смогла провернуть такое серьезное дело, как организация контрабандного канала, то как же будет выглядеть он, Петр Герасимов, если не разоблачит эту преступницу?

Подумав так, он, однако, тут же укорил себя: при чем здесь этот глупый азарт игрока?! Дело надо делать — и весь тут сказ!

Все же, когда конвойный привел на очередной допрос Тарновскую, он поглядел на нее совсем по-другому, как будто получил в этом поединке какое-то дополнительное оружие. Мелькнула благодарная мысль о Викторе Борисовиче, который заставил его иными глазами взглянуть на Тарновскую.

Тарновская села у стола, села спокойно, даже свободно. Петр отметил, что, даже находясь в камере, она следит за своей внешностью: причесана, одежда опрятная, лишь глаза как-то странно поблескивают, будто она была не совсем здоровой.

— Татьяна Сергеевна, — начал допрос Герасимов, — я все же хотел бы вернуться к вопросу о Проматоровой. Конечно, вы можете повторить, что не будете отвечать, но подумайте, на пользу ли вам такое запирательство?

Женщина шевельнулась, вскинула подбородок, поправила очки и сказала:

— Я вам отвечу, я понимаю, что не стоит запираться: виновата в этой истории Проматорова. Полностью, только она. Дело в том, что Проматорова узнала о моем замужестве, то что я собираюсь выйти замуж за Александра Баламбеса, который живет в Финляндии. И она мне предложила заняться контрабандой. Проматорова хотела нажить капитал, а потом, в одном из заграничных рейсов, сбежать с теплохода, не вернуться в Советы. Она мне сама говорила, что откроет там бар. Вот как все было на самом деле!

— И вы согласились на