Троя. Мифы, история, археология - Олег Ивик

Гомер, безусловно, не сочинял свои поэмы «с нуля». Он собрал воедино множество песен своих предшественников, которые можно было объединить в рамках двух тем: ссора Ахиллеса с Агамемноном и скитания Одиссея. Вероятно, многое он изменил, отредактировал и добавил. Но в основе его поэм лежат события, о которых аэды пели и раньше.

В поэмах Гомера есть фрагменты, древность которых не подлежит сомнению – они, безусловно, были созданы задолго до VIII века. Иногда эти старые пласты вступают в противоречие с теми, что были созданы позже. Начнем с очень яркого примера, хотя он и не имеет прямого отношения к Трое.

По поэмам Гомера можно проследить, как менялись представления греков о загробном мире. Например, в «Одиссее» герой спускается в Аид и там видит бесчисленные тени почивших героев – они лишены памяти и ведут весьма безрадостное существование. Тени всех усопших находятся здесь в одинаково печальном положении, независимо от своих прижизненных деяний. Лишь напившись жертвенной крови, они на время обретают разум и память{722}. Но в той же «Одиссее» есть отрывок, в котором царство Аида описано совершенно в иных красках. Закончив общаться со скорбными тенями своих товарищей, Одиссей увидел критского царя Миноса – «скипетр держа золотой, над мертвыми суд отправлял он»{723}. Затем Одиссей наблюдал и самих грешников, обреченных Миносом на разного рода наказания: Тантал терпел «танталовы муки», тщетно пытаясь наесться и напиться, Сизиф толкал в гору свой камень… А Орион, которому наказания не причитались, напротив, развлекался охотой… Более того, в другой песни поэмы присутствует идея Елисейских полей – своего рода рая, где особо выдающиеся герои наслаждаются радостями вечной жизни{724}.

Эти противоречия можно объяснить единственным образом. В те времена, когда создавались первые песни, повествующие о Троянской войне, греки еще не додумались до идеи загробного воздаяния – все их умершие становились бесплотными тенями, блуждающими в недрах Аида. Пространные описания царства мертвых и быта обитающих в нем Ахиллеса, Агамемнона, Аякса были придуманы задолго до Гомера. Но к VIII веку греки уже стали понемногу озадачиваться идеей загробной справедливости. И Гомер (или кто-то из его ближайших предшественников) дополнил свои сочинения строками, отвечающими требованиям дня. Но старые строки – необходимые для развития сюжета, да и просто очень образные и яркие – сохранились, несмотря на возникающее противоречие.

Еще один пример имеет уже непосредственное отношение к Троянской войне. Герои Гомера носят медные доспехи и сражаются медными клинками и копьями (конечно, имеется в виду не чистая медь, а бронза – сплав меди, чаще всего с оловом). В VIII веке бронзовые мечи давно отошли в прошлое – клинки делали только из железа. Наконечники копий и стрел все еще могли быть бронзовыми, хотя и их чаще ковали из железа. Железо теперь использовалось и при изготовлении доспехов (за редким исключением). Но герои «Илиады» пользуются только «медным» оружием и «медными» доспехами. Медные предметы упоминаются в «Илиаде» больше ста раз – медь (точнее, бронза) в эпоху Троянской войны была довольно дорогим металлом, а качественные изделия из нее – предметом гордости. В эпоху Гомера никто уже не стал бы особо подчеркивать, что предмет изготовлен из меди, или гордиться медной пикой – это свидетельствовало бы о низком статусе владельца. И значит, строки о медном оружии перекочевали в «Илиаду» из песен, сложенных много веков назад…

То же самое можно сказать и о конкретных видах вооружения. В «Илиаде» описан шлем следующей конструкции:

Крепко внутри он сплетен был из многих ремней, а снаружи

Белые были клыки белозубого вепря нашиты

Густо с обеих сторон, и туда, и сюда простираясь

В стройных, красивых рядах; подкладкой же войлок являлся{725}.

Такие шлемы действительно были в ходу в микенскую эпоху, но ко времени Гомера их уже четыре с половиной столетия как не носили. Последнее известное изображение такого шлема было найдено в Пилосском дворце, погибшем почти одновременно с Троей{726}. И значит, описание шлема было, скорее всего, составлено аэдом, жившим во времена Троянской войны; оно кочевало из песни в песню и было использовано Гомером.

Шлем из кабаньих клыков. Спарта, XIV–XIII вв. до н. э.

Гомер подробно описывает щиты, которыми прикрываются герои. Есть среди них и круглые – такие, какие использовались его современниками. Но щит Аякса Теламонида трижды сравнивается с башней: «Аякс подошел, пред собою неся, словно башню, щит свой…»{727} Эти щиты – большие, почти прямоугольные, с округлым верхом, прикрывающие не только туловище, но и колени бойца,– в основном вышли из употребления еще до Троянской войны. Аякс был едва ли не единственным ахейцем, отдавшим предпочтение устаревшей уже тогда модели (возможно, из-за своего гигантского роста). Гомер, живший на четыре с лишним века позднее, такие щиты видеть не мог{728}. Вероятность того, что щит рубежа XIII–XII веков попался ему на глаза, примерно такая же, как для нас вероятность найти завалявшийся в кладовке щит эпохи Ивана Грозного. Сделанные из дерева и кожи щиты времен Троянской войны давно истлели за прошедшие века, а медь, которой они были отделаны, пошла в переплавку. И значит, строки с описанием щита Аякса тоже дошли до нас – через посредство Гомера – от современников или даже участников битв под стенами Илиона.

Очень ярким примером того, что поэмы Гомера начали складываться за много веков до его рождения, является использование в «Илиаде» словосочетания «сила Гераклова» – оно встречается в поэме пять раз. В древнегреческом языке времен Гомера оно выбивается из ритмического рисунка стиха. А вот в языке, на котором греки говорили в XIII–XII веках до н.э., имя Геракла звучало немного иначе, и ритм стиха не нарушался. Значит, «силу Гераклову» вставили в свои песни современники Троянской войны (или даже самого Геракла), а их наследники, изменив имя в соответствии с нормами своей эпохи, нарушили ритм гекзаметра, но не стали менять устоявшуюся формулировку{729}.

Особенно интересный результат дает анализ используемых Гомером топонимов. В «Илиаде» и в «Одиссее» очень часто встречаются описания городов, которые в его дни лежали в развалинах. Сегодня, благодаря археологическим раскопкам, мы знаем, что Микены в эпоху Троянской войны действительно были огромным и богатым городом. Но в VIII веке до н.э. это были вросшие в землю руины, на которых едва теплилась жизнь. Однако же Гомер воспевает их как столицу предводителя ахейского войска, который привел под