Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн

превышал 2–3 миллиарда долларов, на долю маленькой страны вроде Греции оставалась сущая мелочь. Между 1959 и 1964 годами было заключено одиннадцать независимых договоров по материальным претензиям. Но они добавляли всего лишь 876 миллионов марок, которые предстояло распределить между жертвами. Эти глобальные соглашения были крайне выгодны для Западной Германии, которая тайно подсчитала объем частных требований и убедилась, что он превышает эту сумму примерно в двадцать раз.

Некоторым частным компаниям приказали выплатить компенсации за принудительный труд в обмен на юридический иммунитет. Так, например, в 1951 году Норберт Вольхайм, бывший узник Аушвица III, подал гражданский иск за причинение боли и страданий и за невыплаченную зарплату против концерна IG Farben, руководство которого было признано виновным на одном из нюрнбергских процессов. Вольхайм, один из организаторов Kindertransport в Англию, был депортирован в Аушвиц весной 1943 года и стал одним из подневольных рабочих на заводе синтетического каучука в лагере-спутнике Буна/Моновиц; его жена и сын были убиты по прибытии. В 1955 году, после победы Вольхайма и апелляции компании, стороны достигли соглашения. 5855 подневольных рабочих-евреев получили по 5 тысяч марок. В обмен на это IG Farben освобождалась от подобных исков в будущем. Затем последовали аналогичные соглашения с другими фирмами. В случае с IG Farben давление со стороны Международного комитета Аушвица в конечном счете привело к выплатам для всех выживших евреев Восточной Европы64. В целом, однако, такие соглашения формулировались так, чтобы исключить целый ряд жертв нацизма: иностранных заключенных и заключенных-неевреев, подневольных рабочих, цыган, а также стерилизованных. Их стали называть “забытыми жертвами”. Но на самом деле их исключили намеренно.

В 1950-х годах Франция, Великобритания и Нидерланды время от времени настаивали на включении в программу компенсаций иностранных бойцов Сопротивления и иностранных жертв лагерей, но тщетно. Западная Германия упорно придерживалась своей позиции. То, что она могла так поступить, во многом произошло благодаря холодной войне. Соединенные Штаты опасались, что лавина претензий похоронит экономику Германии и потянет за собой Западную Европу. Территориальный принцип имел свои недостатки, но из перспективы холодной войны у него была и положительная сторона: он исключал из списка претендующих на компенсации миллионы иностранных жертв в Восточном блоке65.

Компенсация – на немецких условиях

В 1956 году Западная Германия приняла закон о возмещении ущерба (Bundesentschädigungsgesetz); его действие ретроактивно распространялось до 1953 года. По своему духу он был близнецом репараций и применял те же территориальные ограничения к отдельным жертвам, требующим компенсации. Его принципы соответствовали условиям, которые американцы установили в своей зоне весной 1949 года: жертвы политических, религиозных и расовых преследований со стороны нацистов имели право на компенсацию, все остальные – нет. Жертвы могли получать выплаты где угодно – 80 % всех платежей уходило за границу, – если они могли подтвердить, что были гражданами Германии во время преследований. Особая категория была создана для евреев и других жертв национал-социализма из районов изгнания, которые, хотя и не были гражданами Германии, могли документально подтвердить свою близость к немецкому языку и культуре.

В течение следующих десятилетий этот закон создал два параллельных мира жертв: тех, кто подпадал под его положения, и тех, кто выходил за его рамки. С одной стороны, закон можно назвать историческим достижением. К концу ХХ века Западная Германия выплатила выжившим 103 миллиарда немецких марок в качестве компенсации (159 миллиардов евро в ценах 2022 года). Компенсация по закону о возмещении составила 70 % всех видов Wiedergutmachung со стороны Западной Германии. За полвека, прошедшие с 1953 года, 1 миллион жертв получил ту же сумму, что и 20 миллионов немцев, извлекших выгоду из соглашения о “разделении бремени”; на пике, в середине 1960-х годов, компенсация составляла 2 % государственных расходов. Никогда прежде в мировой истории государство не проявляло такой щедрости к жертвам.

Однако подавляющее большинство жертв нацистской Германии не получило ни копейки. Закон был односторонним и дискриминационным в отношении многих групп жертв. Он лишь компенсировал выжившим немцам их боль и потери. Он не предполагал выплат наследникам за смерть в результате противоправных действий и исключил многих выживших иностранцев66. В 1953 году социал-демократ Герман Брилль представил парламентской комиссии следующие памятные подсчеты. На момент освобождения в Бухенвальде содержалось 35 тысяч заключенных – Брилль был одним из них, – в подавляющем большинстве это были русские и уроженцы Восточной Европы. Немцев было всего 1800 человек, и большинство из них были “асоциальными” (включая цыган), преступниками и гомосексуалистами. Немецких политзаключенных было только 700 человек. Таким образом, новый закон о компенсациях коснулся лишь каждого пятидесятого заключенного67.

Правительства, суды и бизнес Западной Германии упорно боролись за сохранение этой границы между подходящими и неподходящими жертвами. Типичный случай: Федеральный суд (Bundesgerichtshof) в 1960 году отклонил иск польского подневольного рабочего, депортированного для работы на оружейной фабрике. Судьи постановили, что тот не имеет права на компенсацию, поскольку не был жертвой расового или национального преследования, а просто был призван в качестве квалифицированного механика (Schlosser) для помощи в военном производстве. Семь лет спустя дело польской женщины, депортированной в концлагерь, было отклонено районным судом на тех же основаниях. Она была заключена в тюрьму за сокрытие еврея, что, как объяснил суд, наказывалось нацистским режимом вне зависимости от расы или национальности преступника68.

В начале 1960-х годов, стремясь к дальнейшей интеграции с Западом, Федеративная Республика заплатила нескольким странам Западной Европы 900 миллионов немецких марок в качестве окончательного расчета (Globalabkommen); это защитило немецкие компании от всех будущих претензий. После окончания холодной войны, в начале 1990-х, воссоединенная Германия подписала аналогичные соглашения с Польшей, Украиной, Белоруссией и Российской Федерацией на общую сумму 1,5 миллиарда немецких марок. Те подневольные рабочие, которые были еще живы в 2000 году, получили единовременную выплату в размере от 500 до 7700 евро из федеральных и коммерческих фондов.

Для выживших, имеющих право на компенсации, путь к ним был похож на скачки с препятствиями, полные бюрократических и юридических ловушек, включая бесчувственных соцработников и необходимость медицинских справок. Запрос компенсации требовал от них заново пережить боль и травму прошлого. Многие так и не подали претензии. Другие умерли, пока немецкие суды спорили о том, какая часть (если таковая имеется) повреждений их органов была связана с обращением с ними в лагерях. Список мелких вопросов и бессердечных решений был длинным, особенно в конце 1950-х и в 1960-е. Бывшего государственного служащего, подавшего иск о возвращении своей библиотеки, попросили предоставить подробный список 900 украденных книг с указанием их названия, стоимости и даты покупки. В другом случае девочке-подростку, единственной выжившей в