Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Он молился, чтобы там она пока и оставалась.

В кои-то веки…

* * *

Чтобы удержаться на ногах, Никс ухватилась за вертикальную опору трюма. Дрожь досок под ногами вскоре прекратилась, как и скрежет камня по дереву.

«Похоже, мы наконец остановились».

Хотя и далеко еще не оправившись, Никс выбросила эфемерные паутинки обуздывающего напева. В ее затуманенных глазах те светились во мраке, словно тлеющие угольки. Они стали чуть ярче, добравшись до Баашалийи и убеждая его сохранять спокойствие. Тихие утешительные аккорды, которые Никс пропела ему, тут же эхом вернулись к ней – и в качестве подтверждения, что всё в порядке, и чтобы проверить, как там она.

«У меня тоже все хорошо».

Когда Никс отводила эти золотистые пряди обратно к себе, они коснулись крепкого сердца варгра. Кальдер все еще охранял ее, сидя неподалеку и ни разу не сдвинувшись с места. Она тихо поблагодарила его, услышав глухое рычание в ответ – которое показалось ей предостерегающим.

Никс повела глазами по сторонам. Сквозь пелену, застлавшую зрение, огненными пятнами выделялись фонари в глубине трюма. Один из них накрыла какая-то тень, затмив его сияние.

Ей не нужно было видеть, чтобы понять, кто сейчас подходил к ней. Она сразу узнала его солоновато-мускусный запах, как будто этот человек нес с собой море, которое некогда было его домом. Никс знала ритм его дыхания, каждый выдох которого заканчивался едва заметным свистящим хрипом, похожим на мягкий вздох.

– Как там Пиллар? – спросила она у Даала.

– Справляется. – Облегчение еще больше смягчило этот вздох. – Кровь немного просачивается сквозь повязку, но ничего страшного. Хеффа тоже как следует присматривает за ним.

– Это хорошо. Мы не можем позволить себе потерять никого из рааш’ке, и я знаю, насколько вы с ним сблизились.

Последовало молчание, вскоре уже ставшее неловким. Никс услышала, как он переступил с ноги на ногу, легкое напряжение в его дыхании.

– Что-то не так? – спросила она, почуяв что-то неладное.

«Упоминание об этой связи между всадником и скакуном напомнило ему о том, что мы с ним потеряли?»

Никс опять жаждала этой близости, особенно после того, что произошло между ними в том ущелье. Это пробудило в ней все, от чего она добровольно отреклась. В голове у нее решение, принятое несколько месяцев назад, представлялось вполне разумным, неся в себе предостерегающий смысл, однако сердце сейчас противилось такой сдержанности, желая гораздо большего – что само по себе было предостережением.

«Я так легко могу потеряться в нем…»

– Это насчет Пиллара, – объяснил Даал. – Есть кое-что, о чем я уже давно хотел с тобой поговорить.

«Пиллара?..»

Никс едва скрыла свое разочарование. Молчание Даала не имело никакого отношения ни к ней, ни к тому, что они тогда пережили в воздухе.

– Что… Так что насчет Пиллара?

– Иногда мне кажется, что я могу прикоснуться к его чувствам – видеть его глазами, слышать его ушами… – В голосе у него появились нотки замешательства, как будто он сам не верил собственным словам. – Это приходит лишь урывками, кратко и мимолетно. Стоит мне на этом сосредоточиться, как это чувство сразу же ускользает. Я боялся рассказать об этом другим всадникам, чтобы они не решили, будто я схожу с ума.

– Нет, Даал, это не сумасшествие. У нас с Баашалийей частенько бывает то же самое. Иногда это ощущается сильнее, а иногда лишь едва уловимо. Это зависит от того, насколько силен на тот момент мой напев.

– Но я не владею напевом так, как ты.

Никс покачала головой.

– Сомневаюсь, что это имеет какое-то значение. Дело явно не в этом. Готова поспорить, что нити вашего врожденного дара неосознанно связывают вас двоих воедино. Вы с Пилларом обретаете гармонию, которая все крепнет с течением времени. Здесь нечего бояться, надо лишь радоваться этому.

Никс потянулась к нему. И хотя по-прежнему почти не видела его, легко нашла его руку. От его прикосновения пальцы у нее налились теплом, когда они подались друг к другу. Хоть это и не было похоже на тот огонь, что вспыхнул тогда, связь была налицо. Распускающиеся и разветвляющиеся нити обуздывающего напева – и его, и ее – притягивали их друг к другу.

У Даала участилось дыхание.

Она ожидала, что он отпустит ее, но его пальцы еще крепче сжали ей руку. Никс подступила ближе, и в тот же самый момент Даал нерешительно притянул ее к себе. Она поймала себя на том, что приподнялась на цыпочки, словно стоя на самом краю пропасти.

Все ее чувства обострились в этот момент, взмыли до небес – как из-за того, что она ничего не видела, так и из-за охватившего ее желания. Воздух, и без того нагретый кормовой горелкой под досками трюма, стал еще горячее. Ноздри ее уловили маслянистый запах быстропламенного перегара от двигателей, а также резкую вонь помета и аромат сухого сена из гнезд неподалеку.

Но все это быстро померкло, когда весь мир превратился в пылающий очаг тела Даала, который теперь почти вплотную придвинулся к ней. Тепло этого очага донесло до нее его запах – его кожи, его волос. А еще запахи моря, меха рааш’ке и даже железа в крови из раны, с любовью обработанной им.

Никс наклонялась вперед, пока ее губы не нашли его губы – столь же безошибочно, как и всегда.

Не было ни вспышки огня, ни падения друг в друга. И, что самое главное, никакой опасности. Легкие прядки обуздывающего напева эхом отдавались где-то на заднем плане, но это были не более чем шепотки, опасаться нечего. Они служили лишь далеким хором, печальным напоминанием о том, от чего они оба были вынуждены отказаться.

Но пока этого было более чем достаточно. Пока что они были друг с другом в полной безопасности.

И все же Даал отстранился.

– Никс…

Услышав предостережение у него в голосе, она вспомнила, как в тот раз он тоже отстранился, и ее имя прозвучало таким же предостережением у него на устах. Она тогда пропустила это предостережение мимо ушей, что привело к плачевным результатам.

«Могу я получить хотя бы это?»

Прежде чем было произнесено хоть что-то еще, из глубины трюма позади них послышался женский крик.

– Даал! Подойди и прекрати эту склоку! – Это была Тамрин. – Пока кто-нибудь не переступил черту… из-за которой может и не вернуться!

Сверху, из кают пантеанцев, доносились глухие удары и крики.

Даал отступил еще дальше назад.

– Мне надо идти, – пробормотал он. – Нужно выяснить, что их так взбудоражило.

Никс тоже отступила