Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Рами ухмыльнулся.

– Вообще-то я знаю одну личность, которая будет очень даже против, если ее там не будет.

* * *

Канте устроился вместе со всеми за длинным столом в покоях Рами, уставленных всякими яствами – блюдами с тушеной уткой, мисками с фасолью, обильно приправленной специями, дымящимися буханками плотного коричневого хлеба, кругами сыра и бутылями масла, настоянного на травах. Бо́льшая часть всех этих припасов осталась нетронутой.

Отсутствие интереса к еде не имело никакого отношения к традиции клашанцев избегать важных тем при преломлении хлеба. Канте узнал об этом обычае от Брийи, чопорной чааенки, некогда приставленной к нему в качестве помощницы по вопросам клашанского языка и обычаев. Она настаивала на том, что разговоры за едой всегда должны быть легкими, чтобы способствовать правильному пищеварению. Ее наставление запомнилось ему надолго.

«Кислые разговоры приводят к изжоге».

Этим вечером собравшиеся дружно проигнорировали предложенные деликатесы – все пытались переварить каждый свою историю: о наемных убийцах в полутьме, о странной хрустальной аркаде, о мимолетных картинках войны, затерянных в тумане времен…

Судя по выражениям лиц, от изжоги в той или иной степени страдали абсолютно все.

И все-таки каждый нашел свое лекарство.

Канте крутил в руках хрустальный бокал с аайлийским вином, уставившись в его темно-красные тайны. Аалийя нервно отламывала кусочки хлеба кончиками пальцев, явно представляя себе шею некоего брата-предателя. Пратик задумчиво крутил на шее свой железный ошейник, вроде даже сам того не сознавая. Фрелль, глубоко погрузившись в свои мысли, катал туда-сюда по тарелке легион горошин, словно разрабатывая стратегию какого-то сражения.

Двое из собравшихся уже вышли из-за стола. Рами стоял в стороне, возле холодного очага, с длинной трубкой в зубах, выпуская из ноздрей две струйки дыма. Касста разложила перед собой ножи и тщательно их затачивала.

А один из их компании так и не подошел к остальным. Тихан стоял у окна, раздвинув тяжелые шторы и купая свое бронзовое тело в лучах вечернего солнечного света. Ему по-прежнему не удавалось окончательно размягчить свою затвердевшую фигуру и восстановить силы, истощенные темнотой.

Вконец вымотанный и с тяжелым сердцем, Канте наконец прервал этот момент всеобщей задумчивости:

– А это и вправду важно, если в прошлом была и какая-то другая Вик дайр Ра?

Все внимание переключилось на него.

– Мы понятия не имеем, ни кем она была, ни как она стала такой, ни о том, каким образом Элигор превратил ее в оружие… – Канте обвел взглядом присутствующих. – Что мы знаем точно, так это что речь идет не про Никс.

Фрелль отвлекся от своих горошин:

– Может, это и так, но игнорировать уроки прошлого – это путь глупца.

– Тогда что же ты предлагаешь? – вздернула голову Аалийя. – Оповестить остальных? Чтобы они убили ее – на тот случай, если в будущем она попадет в руки врага?

Фрелль нахмурился.

– Конечно же нет. Я сильно сомневаюсь, что без Никс у них когда-нибудь выйдет запустить вторую турубью. Но нам нужно заглядывать на несколько шагов в будущее. Как только запустятся обе турубьи, останется лишь одно средство для управления ими.

– Ключ, который спрятал Элигор, – сказал Пратик.

Фрелль кивнул.

– И мы должны, не теряя времени, заполучить его. Как только заработает вторая турубья, тот, кто владеет ключом, будет управлять всем миром. Тихан уже предупреждал нас об этом. После этого все остальное не будет иметь никакого значения.

Канте отставил свое вино.

– Как мы можем надеяться раздобыть этот ключ? Где он может быть?

– Понятия не имею. На данный момент я сомневаюсь, что он находится у Элигора. А значит, в какой-то момент ему самому придется озаботиться тем, чтобы заполучить его в руки. Хотя сейчас, когда он уже проснулся – а не исключено, что и способен вырваться на свободу, – этот риск возрастает с каждым днем. И если Элигору каким-то образом удастся точно так же подчинить себе Никс, как в том прошлом из аркады, то мы проиграем, даже не успев начать.

Рами сдвинулся со своего поста возле камина.

– Ты явно к чему-то ведешь, алхимик. Давай выкладывай.

Фрелль поднялся на ноги, оглядывая собравшихся.

– Мы должны найти ключ – или, по крайней мере, выяснить его местонахождение – еще до того, как активируется вторая турубья, до того, как Никс вернется сюда вместе со всеми остальными. Мы не можем рисковать тем, что Элигор первым завладеет ключом, и не можем рисковать тем, что он обернет Никс против нас.

Рами вздохнул.

– Если так, то времени у нас почти не осталось. Насколько я понимаю, если не произойдет ничего непредвиденного, остальные доберутся до того места с турубьей в Пустоземье уже месяца через два с небольшим.

Аалийя мрачно оглядела всех остальных.

– Как? Как мы успеем развязать полномасштабную войну в такие сроки?

– Если мы надеемся каким-то образом захватить Элигора и выведать у него местонахождение ключа, то нельзя спокойно дожидаться, пока война докатится до этих берегов. – Фрелль повернулся к императрице: – Мы должны первыми напасть на Халендию.

Аалийя вскочила.

– Ты ожидаешь, что мы выиграем войну, которая на протяжении столетий назревала между нашими двумя государствами, за… сколько? За два месяца? – Она покачала головой, даже брызжа слюной от потрясения: – Это будет опрометчиво, необдуманно и наверняка закончится сокрушительным поражением!

Канте предложил свою собственную оценку подобной стратегии:

– Нет, Аалийя, это будет просто немного безрассудно.

Многозначительно подчеркнув последнее слово, он напомнил ей, как их первая попытка заполучить Элигора провалилась как раз из-за чрезмерной осторожности. На одном из их совещаний Канте уже высказывался в пользу того, что всем им нужно действовать намного смелее, если они надеются остановить обрушение луны.

– Фрелль прав, – продолжал Канте. – У нас нет выбора. Подобную попытку обязательно следует предпринять. Поскольку гибельный исход все ближе, мы должны действовать. Если проиграем эту войну, всему миру придет конец. Но если будем сидеть сложа руки то, считай, мы уже потерпели поражение.

Рами выпустил струю дыма.

– Выходит, что единственная надежда для всего мира заключается в безрассудной попытке развязать войну, которую мы наверняка проиграем.

На лицо Аалийи набежали обычные для нее грозовые тучи. Канте уже приготовился к тому, что ее гнев обрушится на него, но вместо этого она резко повернулась к Тихану:

– Сколько еще потребуется времени, чтобы завершить твой проект?

Тихан пошевелился, превращаясь из статуи в человека.

– А вам тут удалось раздобыть летучее железо, которое я просил?

Аалийя переглянулась с Канте.

– Удалось.

– Это хорошо. Но все равно двух месяцев хватит разве что в обрез. И это при условии, что в Каар-Сауре выполнят все обещанное. – Лицо Тихана заметно помрачнело. – В столь сжатые