Фортуна Флетчера - Джон Дрейк

— Мистер Персиваль-Клайв! — произнес Уильямс любезным тоном. — Думаю, ночной отдых пойдет вам на пользу. Можете спускаться вниз.

— Есть, сэр! — с благодарностью ответил мичман и тут же скрылся в ближайшем люке.

Матросы зашевелились в предвкушении, и мое сердце заколотилось о ребра. Это мог быть тот самый момент. Я огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы драться. На корабле было несколько небольших орудий, и рядом с ближайшим лежал гандшпуг: дубовый рычаг в пять футов длиной со стальным наконечником. Против семерых мне не выстоять, но одного-двух я мог бы им покалечить — начиная с Уильямса. Затем я подпрыгнул, когда он заговорил со мной.

— Мистер Флетчер! — сказал он. — Буду признателен, если вы присмотрите за той пробоиной. Не хочу, чтобы вода попала на борт в темноте. Я скоро пришлю одного из матросов вас сменить.

Что это было? Он отделял меня от себя и остальных. Зачем ему это? Будет лучше или хуже для меня, если я подчинюсь? Я не знал, но отказ от приказа стал бы искрой в пороховой бочке. Так что я взял один из фонарей, висевших на перилах квартердека, и пошел вперед. Никто не пытался меня остановить.

Пробоина была в трюме, под главной палубой, под баком. Но я нырнул на бак и остался там, спрятав свет и выглядывая назад вдоль палубы через люк в переборке бака. Я подумывал забаррикадировать люк, чтобы они не подкрались ко мне, но, благодаря юному Перси, люка больше не было. Внутри, в палубе, был еще один люк. Он вел на сходной трап на палубу ниже. У этого крышка все еще была цела. Может, мне удастся его закрепить и оставить им только один вход. Затем я услышал голоса с кормы.

Я выглянул через люк в переборке. Сразу за баком был большой шпиль, затем шлюпка, закрепленная на шкафуте, а за ней — возвышающаяся грот-мачта. Так что я не мог ясно видеть, что происходит у штурвала, но слышал, как голос Уильямса тихо разговаривает с матросами. Я не мог разобрать, что он говорит.

Внезапно мимо промелькнула фигура, и над моей головой зашаркали ноги, когда кто-то пробежал вперед по баку. Это был Баркер. Он вырисовывался на фоне неба, и его нельзя было не узнать, такой он был длинный и тощий. Я высунул голову и напряженно прислушался. Он двигался на носу, и никого с ним не было. Он пользовался гальюном. Я выкрался на бак и поймал его как раз в тот момент, когда он возвращался, застегивая ремень. Он чуть из кожи вон не выпрыгнул, когда увидел, как я надвигаюсь на него.

— Боже правый! — сказал он.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я и встал у него на пути, когда он попытался пройти мимо. Он нервничал и не смотрел мне в глаза.

— Прихватило. Меня прихватило, вот и все, — сказал он.

Когда он возился, застегивая пряжку ремня, что-то стукнуло меня по ноге. У него была абордажная сабля! Но я сам запер оружие и отдал ключ Уильямсу… Мы среагировали одновременно. Он попытался закричать, а я ударил его кулаком в живот, чтобы он не смог. Дыхание вышло из него с хрипом, и он обмяк. Я схватил его и поднял с ног, как дохлого червяка. Я сгреб его за шиворот и за штаны и втащил на бак. Он был полуоглушен от удара, и к тому времени, как он отдышался, я уже связал его по рукам и ногам шкертами от гамака.

Я взял абордажную саблю и повесил ее на пояс.

— Баркер! — сказал я, тряся его за волосы.

— Отпусти! — слабо произнес он. — Мы с тобой скоро разберемся, ублюдок! Мейсон тебя прикончит.

— Ах ты, сволочь! — сказал я и ударил его головой о палубу два или три раза.

— Ой! Ой! Ой! Прекрати! — взмолился он.

— Заткнись! — сказал я и сжал ему горло. Я подержал его так некоторое время, а затем дал сделать несколько вдохов. Я был достаточно зол, чтобы убить его, но мне нужно было знать, что происходит.

— Что они делают? — спросил я. — Уильямс и остальные? Говори.

Он покачал головой, так что я снова сдавил ему трахею. Он яростно забился, но я сел ему на грудь и держал, пока его губы не почернели, а глаза не вылезли из орбит. Я отпустил его, только когда его борьба начала затихать. Он захрипел и захлебнулся, глубоко в горле. Еще не совсем мертв, но очень близко. Он жадно глотнул воздуха и с ужасом посмотрел на меня.

— Готов еще, Баркер? — спросил я, сжимая его горло.

— Нет! Нет! — сказал он. — Хорошо, я скажу… Они собираются тебя убить. Но это был не я. Это была не моя идея.

— Почему? — спросил я и встряхнул его.

— Мистер Уильямс, — сказал он, — он говорит, что ты месяцами пытаешься его убить. Говорит, что ты напал на него с ножом, когда был на берегу в тот раз. Говорит, что ты настоящий ублюдок, и мы все получим по пятьдесят гиней на человека за… за… это.

— А что насчет Персиваля-Клайва? Что с ним будет?

— Мистер Уильямс скажет ему, что ты упал за борт.

— Когда они придут?

— Не знаю. Мистер Уильямс говорит, что мы должны немного подождать, пока мичман как следует заснет, и, может быть, ты тоже.

— Где они?

— Они все с Уильямсом, у штурвала.

— Как они вооружены?

— У Уильямса его пистолеты, а нам он дал абордажные сабли. Он говорит, что все нужно сделать тихо.

Он так и не узнал, как близок был к смерти в ту минуту. Я дрожал от гнева, и одно движение моих больших пальцев сломало бы его тощую шею. Но я подумал, что он сгодится в заложники, и вместо этого заткнул ему рот его же рубашкой.

— Слушай, Баркер, — сказал я. — Я отлучусь на минуту-другую, но если ты издашь хоть звук, любой звук, я тут же вернусь. — Я вытащил абордажную саблю и ткнул острием ему под подбородок, чуть проколов кожу. — И