Смертельная миссия в Хайларе - Галина Алексеевна Беломестнова

«Вовремя успели выбраться», – разглядывая в бинокль горящую двухэтажку, с облегчением подумал Мамаев и приказал:

– Уходим, пока японцы не опомнились.

Вложив все силы в рывок к оврагу, разведгруппа бежала, увязая в песке. В овраге усталость бросила на землю на пятиминутную передышку. Воздух саднил и обдирал пересохшее горло.

– Подъем, ребята! Держаться! Осталось совсем немного, – снова скомандовал Мамаев, вскакивая на ноги. Продираясь через кусты, бойцы, не развязывая, тащили по двое хрипящих пленных. Главное было доставить их живыми.

Как и планировали, ушли по-тихому. За дорогой расплывчато темнели в тумане купы кустов, запахло сыростью, тиной. Невысокий, худощавый Шангин шагнул им навстречу из молочной мглы, следом за ним вышли два автоматчика.

– Товарищ полковник, разведывательная группа боевое задание выполнила, – с хрипом переведя дыхание, доложил Мамаев. – Объекты уничтожены. Захвачено шесть ученых из лаборатории во главе с начальником «Отряда 543» Цунэнори и документы. Лаборатория взорвана. Потерь не имеем. Командир разведгруппы капитан Мамаев.

– Вы, конечно, молодец, капитан, только зачем взрыв лаборатории устроили? – глаза-буравчики начальника смотрели испытующе, слегка подозрительно.

– Взрыв произошел уже после нашего отхода.

– Грузитесь в машины, документы сдадите по описи, пленных передадите в комендантскую роту. Мне напишите обо всем подробный рапорт.

Шангин вынул из кобуры ракетницу и выстрелил, в воздух взвилась зеленая ракета. Начался второй этап операции.

Больше часа артиллерийский огненный шквал бушевал над опорным пунктом. Для подавления и разрушения огневых точек форта, охранявшего территорию «Отряда 543» были поставлены на прямую наводку орудия 97-го и 267-го гаубичных артиллерийских полков. Две батареи 176-го минометного полка стреляли из закрытых позиций. После артподготовки в бой пошли штурмовые отряды 152-го стрелкового полка. Одновременно со стороны автомобильного моста, под прикрытием десанта ломая заграждения на территорию объекта вошли два танка ОТ-34 и выжгли огнеметами не только помещение вивария, но и развалины лаборатории, но и все загоны для животных.

* * *

Утомленные, невыспавшиеся, с черными кругами под глазами Шангин и Федотов сидели за столом в палатке разведотдела. С торца стола пристроился Мамаев, со стопкой бумаги и карандашами. Армейских на допрос Цунэнори не позвали – слишком секретные данные должен был сообщить начальник хайларского «Отряда 543».

Цунэнори сидел на табурете напротив. По выпрямленной спине, по сжатым в замок рукам, по тревожно перебегающему по лицам офицеров взгляду было видно, что все напускное спокойствие слетело с него.

– Спросите у него еще раз… почему он утверждал, что крысы были заражены чумой, а по бумагам значится другая инфекция? – велел Шангин, хмуро глядя на японца.

Мамаев перевел вопрос. Цунэнори напряженно слушал, неотрывно глядя на его губы, словно силился что-то по ним прочитать. Но ответил совсем не на заданный вопрос:

– Я все расскажу вам добровольно, только дайте слово офицера, что вы не будете меня подвергать пыткам, а просто разрешите сделать харакири.

Шангин выслушал перевод и сердито забарабанил пальцами по столу, пристально глядя из-под припухших век на щуплого японца, резко ответил:

– Скажи ему, Мамаев, что это они на всякие извращения способны. Мы знаем, как они пытали наших пленных – клали им на живот голодных крыс, а сверху перевернутый таз привязывали, чтобы они у живого человека внутренности выгрызали. Скажите, что никто его пытать не собирается и харакири мы ему сделать не дадим. Его будут судить как военного преступника. Иван Федотович, лучше расспросите вы его сами, я в вашей медицине толком ничего не понимаю.

– Господин Цунэнори, как долго вы проводили подготовку бактериологической войны против Советского Союза? – спросил Федотов.

– Испытания бактериологических бомб проводились в течение десяти лет: сначала просто осуществлялись наземные взрывы, затем стали проводить эксперименты на полигоне Аньда с использованием «бревен» и наконец бомбы начали применять в ходе боев в Пекине и в районах Северного Китая. Но «бревна» не заболевали чумой даже тогда, когда их помещали в облако из капелек чумной культуры. Мы меняли условия почти до самой войны, но ясности, что происходит с бактериями после подрыва бомбы, по-прежнему не было. Общее число экспериментов было не две и не три тысячи, а десятки тысяч, а мы все больше заходили в тупик.

– И тем не менее вы проводили исследования, тратя на них огромные деньги. Зачем?

– Наш император Хирохито считал, что биологическое оружие поможет ему исполнить его божественное предназначение. А мой народ верил в священную миссию Японии – объединении всего мира под главенством божественного императора и японской нации.

Когда Мамаев перевел выспренные слова Цунэнори, Шангин зло сказал:

– Ты спроси его, он сам-то верит в ту чушь, которую сейчас несет? Я читал вчера ваш рапорт. Божественная миссия – вскрывать заживо людей? Изобретать дьявольское оружие, способное убить миллионы? Спроси, зачем лично ему это нужно?

Цунэнори помолчал, словно пропуская через себя смысл заданного вопроса, потом устало ответил:

– Мы все равно уже проиграли эту войну. В ночь на одиннадцатое августа к нам прибыли связные из «Отряда 731» во главе с начальником учебного отряда подполковником Ниси. Они привезли приказ об уничтожении всех материалов и других вещественных доказательств. Всему личному составу было приказано покончить жизнь самоубийством. Но на самоубийство решился только наш второй отдел, который отвечал за бактериологические исследования, все шесть человек. Остальной персонал решил спрятаться в форте. – Цунэнори снял очки, достал из кармана белоснежный платок, протер линзы, снова водрузил очки на нос и, холодно глядя на контрразведчиков, добавил:

– Решение о создании бактериологического оружия лежало на поверхности. Настоящий гений не Исии, настоящий гений – генерал-майор Юдзиро Вакамацу. Он начал проводить эксперименты с вирусами геморрагической лихорадки «Сонго» еще в сороковом году. Путь заражения этой инфекцией оказался намного проще и короче. Для инфицирования достаточно было контакта человека с продуктами жизнедеятельности больных животных. Но проблема была в другом, люди почти не умирали от «Сонго». Чтобы сделать вирус бактериологическим оружием, необходимо было повысить его токсичность и вирулентность. После многих лет работы нам удалось это сделать, но после приказа Исии вся наша работа оказалась напрасной.

– Я вижу, ты гордишься своими делами, людоед? А как же твоя религия, которая говорит о духовной чистоте, в ней же говорится, что, соприкасаясь со смертью, болезнью, кровью, ты накапливаешь «цуми», и твое кэгарэ, твоя скверна станет такой, что никогда не позволит тебе возродиться как Ками? – не выдержав, спросил Мамаев по-японски, с презрением глядя в глаза Цунэнори.

– Что ты можешь в этом понимать, гайджин? Моя смерть могла бы стать шагом к победе Японии, – брезгливо и необычно быстро ответил Цунэнори. – Поэтому мы остались и не ушли со всеми в форт, мы решили, что доведем свой