Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях - Иван Егорович Забелин

а рассказал только, как шло леченье и что сам он, Михайло, к Марье с лекарством не ходил. Когда открылись разноречия, Салтыков был поставлен с доктором и лекарем «с очей на очи». Лекарь уличал Салтыкова, что он, между прочим, спрашивал его, лекаря: «Будет ли им Марья Хлопова государыня или нет?» Салтыков отпирался, объясняя, что спрашивал у них по государеву и по государынину великая старицы иноки Марфы Ивановны приказу, нет ли в Марье какие порчи?

Сентября 19-го патриарх и государь вместе расспрашивали отца Марьи, Ивана Хлопова, а на другой день – ее дядю, Гаврилу Хлопова, который с большею, чем отец, откровенностью и подробностью объяснил, что как было, присовокупив в заключение, что если он сказывает ложно, и он в том у государя милости не просит. Из его рассказа мы и привели изложенные выше подробности этого дела. В тот же день, 20 сентября, патриарх расспросил духовника царевны, Никитского монастыря священника Сергея Петрова, который объяснил, что знает Хлопову, что она «бывала у него в исповеданье не одинова за шесть лет до ее взятья на государев двор, что болезни в ней никакой не видал, а как была больна в Верху, и он у ней был и ее исповедывал; а как сослана с Верху и жила на дворе у бабки, и он перед ее отъездом (из Москвы) у ней был же и ее исповедывал, и она была здорова, а после того про болезнь ее не слыхал, да и ныне слышал, что будто она в Нижнем здорова».

21 сентября государи велели ехать в Нижний для расспросу и сыску Марьина здоровья и болезни боярину Федору Ивановичу Шереметеву, чудовскому архимандриту Иосифу, ясельничему Богдану Матвеевичу Глебову и дьяку Ивану Михайлову. Вместе с ними по указу государей отправился и отец царевны Иван Хлопов. «А для рассмотренья Марьины болезни посланы с ними дохтуры Артемий Дий, Валентин Бильс и лекарь Балсырь. Государи велели боярину с товарищи расспросить саму Марью Хлопову, что вот она была взята в Верх, что сказывал государю кравчий Михайло Салтыков, что она, Марья, была больна великою болезнию, и излечить было ее не мочно и живота ей долгого не чаять, и для того она от государя с Верху сведена, и она б сказала вправду, какою болезнью она была больна, когда та болезнь у ней объявилась, прежде или тут, будучи на государеве дворе; и нет ли в ней ныне какой болезни, и говорить ей велели накрепко, чтоб она болезни своей не таила никоими мерами… а будет Марья Хлопова болезнь в себе какую-нибудь утаит, а после про то сыщется, а она, хоти и будет за государем, а болезнь ее объявится, и ей то мочно самой знать, что государь любити ее не учнет, и от великого государя святейшего патриарха Филарета Никитича быти ей за то в великом духовном запрещении; и она б болезни своей не таила и тем на весь род свой не навела государские опалы и казни».

О том же главном деле, именно о болезни, есть ли в Марье какая болезнь, велено расспросить и ее родных, бабку, отца и дядей, с великим подкрепленьем: бабке – что она, если утаит, наведет на себя и на весь род свой государскую опалу; отцу и дядьям – что если правды не скажут, быти им за то от государя казненным смертью. Вообще боярину с товарищи велено «смотрити и примечать во всяких мерах, а дохтурам смотрити их дохтурскими науками», действительно ли Марья во всем здорова? Если же по расспросу, по сыску и по докторскому осмотру Марья во всем здорова, то велено с отпискою о том приехать к Москве чудовскому архимандриту, а боярину с товарищи «побыти в Нижнем до государева указу и к Марье велено держати честь и береженье во всем, и деньги и запасы всякие на ее обиход давати, чтоб ей скудости и недостатка ни в чем не было. А будет Марья Хлопова больна какою болезнью, а скажут дохтуры, что ее излечить мочно, и о том велено отписать к государю, а самим побыти в Нижнем до указу. А будет Марья больна, а излечить ее не мочно, и боярину с товарищи велено ехати к Москве. А будет Марья сама про себя и ее родные скажут, что она здорова, а дохтуры скажут, что она больна и не прочна и за лекарство иматися не учнут, и боярину с товарищи ехать к Москве, а у Марьи остатися отцу ее и дядьям. А корм ей перед прежним велено давать вдвое». Сверх того велено прислать в Москву Марьина отца духовного, который был духовником у ней в Нижнем.

Духовник приехал в Москву 11 октября и рассказал патриарху, что духовную свою дочь Марью Хлопову «исповедывал и причащал многажда, что болезни в ней не видал ни которыя; да и кроме исповеданья бывал он у Марьи многажда, и ходил к ней по вся недели (по воскресеньям), а болезни в ней не видал, и про то не слыхал, и думает, что она здорова во всем».

Октября 16-го боярин с товарищи прислали государям список тому всему, как у них дело делалось, т.е. как было и к чему привело их исследование; а после того приехал к государям чудовской архимандрит с несомненным свидетельством, что Марья Хлопова во всем здорова. В расспросе сама Хлопова говорила: «Как она была у отца и у матери и у бабки, и у ней болезни ни какие не бывало; да и на государеве дворе будучи, была здорова шесть недель; а после того появилася болезнь, рвало, и ломало нутр, и опухль была, а чает того, что то ей учинилося от супостат ее: и была та болезнь у ней дважды по две недели, и после того давали ей пити воду святую с мощей, и от того исцелела и полегчело вскоре; и после того спустя два дня, как сведена с государева двора, та болезнь у ней поминывалась, и от тех мест не поминывалась и по ся места, и ныне во всем здорова». Отец Марьи объяснил, «что дочь заболела на государеве дворе, а какими обычаи болезнь учинилась, того он не ведает; а все то от Михаила да от Бориса Салтыковых, меж себя они шептали…». «Дохтуры, смотревши Марьина здоровья и болезни своими дохтурскими науками, заявили, что во всем здорова и чадородию помешки в ней не чаят. Лекарь заявил, что перед прежним она здорова, очи чисты и болезни в ней не чает».

Таким