Волхв - Сергей Геннадьевич Мильшин

люди потянулись со двора, открывая княжескому взгляду братьев Ярькиных, которых он недолюбливал за склочный характер, и двух гораков. У одного тряпица перехватывала голову.

Бронислав склонился над ухом князя:

– Я их никуда не отправлял.

Никифор, услышав, поторопился оправдаться:

– Ну да, мои люди. Были посланы в слободу привести одного вольнодумца для беседы.

– Знаю я твои беседы, – проворчал Бронислав.

Приблизившись, люди остановились напротив, щурясь на солнце, зависшее над коньком крыши.

Из-за угла дома, привлечённые шумом, гурьбой высыпали парни вместе с княжичем. Сдерживая улыбки, повисли на коновязи, приготовившись слушать.

– Рассказывайте, что случилось.

Вперёд выступил один из гораков – мощный крепыш с луком на плече:

– Княже, побили наших в лесу. Троих насмерть. Кто – не знаем. Видели убегающих мужика и парня вроде. Догнать не смогли – больно шустрые. Но, думаю, то Вавила был, кузнец. Кроме него некому. А вот кто ему помогал – то не ведаем.

– Почему так решил?

Горак поднял растерянные глаза на Никифора, словно сомневался – говорить или нет. Проследив взгляд, князь сурово посмотрел на священника. И тот смешался, опуская уже поднятую руку. Горак, так и не получив ответа, всё ещё колеблясь, заговорил:

– Ну, так это. Мы же его жёнку вели с сынком.

Князь нахмурился:

– Как это вели? И куда?

– Так, – он опять неуверенно глянул на Никифора. Тот демонстративно отвернулся. – Это. Велели нам её привести. Чтобы, значит, Вавилу того выманить. А то он, варнак, скрывался где-то. К нам не выходил.

Князь спустился на пару ступенек:

– Это мне понятно. Не понятно, зачем вам баба с дитём понадобились? – он обернулся к Никифору. – Мы что, уже и с бабами воюем?

– Никто с бабами не воюет, – проворчал священник. – Просто поговорил бы да и отпустил.

Бронислав громко усмехнулся. Парни у коновязи недобро переглянулись. Прищурившись на священника, что-то прошептал Алексей. Спустившись ещё на две ступеньки, князь широко расставил ноги, вставив ладони за кушак:

– Так что, воюете с бабами?

Гораки дружно завертели головами. Ярькины истово перекрестились:

– Да чтоб мы.

– Да чтоб я…

– «Чтоб мы, чтоб я», – передразнил Владислав.

– Конечно, Вавила к вам не вышел. Он что, дурак к вам выходить. Вы ж его под белые рученьки да к отцу Никифору на беседу? Так?

Горак пожал плечом:

– Ну, так. Приказ у нас.

– Ладно, с этим разобрались. Как побили-то вас? Объяснить можешь?

– Подманили они нас. Типа рысь в лесу мявкала. Мы и подумали, что шкура её нам не помешает. Трое пошли, остальные на дороге остались. Этих охранять.

– Бабу с дитём, – подсказал Бронислав.

– Ну да, их, – горак не уловил сарказма. – Подманили и из засады порешили. А когда мы подоспели, они уже далеко были. Конечно, мы в погоню за ними. Да только не догнали. Они, – он кивнул на опустивших головы Ярькиных, – в болотце угодили. Пока вытаскивал, тех и след простыл.

– А где баба-то с дитём? – Бронислав опёрся на перила крыльца. – Куда дели?

– Нету их, – горак обречённо шмыгнул носом.

– Вижу, что нету, – Владислав ухмыльнулся. – Так где?

– Пропали.

– Как так?

– Ну, когда мы вернулись, этот, – он указал рукой на молчаливого товарища с повязкой на голове. – Без сознания на дороге валялся, а их не было.

– Заставь дурня Богу молиться… – Никифор бросил на подчинённых презрительный взгляд. – Обвели вас вокруг пальца, как… детей неразумных.

Ярькины и гораки перетаптывались на месте, не смея поднять глаз.

– Пошли вон, – князь вытер ладошки о штанины, словно убирая с них прилипшую скверну. – Бронислав, – он оглянулся на воеводу, который сразу выпрямился. – Готовь два десятка, прошвырнёмся по дорогам малость, – он нашёл взглядом сына, замершего у коновязи. – И вы, молодежь, собирайтесь. Завтра выходим. Никифор, а ты сам не хочешь с нами прогуляться?

Глава 21

К исходу третьего дня Рядок вышел к реке. Незадолго до этого он уже перебирался через две мелких речушки. Первый раз перешёл по перекинутому бревну, второй – просто перепрыгнул в самом узком месте. Но в этот раз река, к которой он спустился по каменистому склону, несла мутные воды широко, стремительно, напрочь отрезая его от противоположного берега. Не лезть же в ледяную воду голышом? Замерзнешь, как цуцик, не дай бог простынешь, а это в диких местах чревато ранней смертью. Присев на утопленную в галечник корягу, Рядок задумался. Вот уже три дня, как он решился уйти с хутора волхва. Мог бы жить и дальше, зайцев, тетеревов и куропаток в окрестных местах хватало с избытком, но заела тоска. Почему-то никто из княжеских людей по их следам не пришёл, хотя он надеялся до последнего. И Рядок решил добираться до жилых мест самостоятельно.

Старик, перед своим внезапным исчезновением вместе со всеми русичами оставил ему кресало, нож, кое-какие продукты, самым ценным из которых он посчитал соль, так что Рядок не бедствовал. По большому счету он чувствовал себя обязанным всем этим людям и больше всех старику – не бросили раненого, выходили и даже потом не прикончили, хотя сам бы он на их месте наверняка не оставил свидетеля в живых. А они оставили, рискнули. Теперь Рядок даже из одной вежливости гостя, отведавшего хозяйский хлеб, ни за что не выдал бы их Никифору. Правда, они же этого не знали. Или знали? Этот старик какой-то уж очень умный. У варяга иногда складывалось ощущение, что ведун понимал его лучше, чем воин сам себя.

Речка напористо шумела у самых ног, подальше плескались крупные рыбины, шлёпая хвостами по бурливой глади, а он всё сидел, не в силах решить, что же делать дальше. Хорошо хоть погода наладилась. А то в первый день похода с самого утра полил дождь, в коротких бездождевых промежутках над лесом висел туман, и в этой хмари, он, похоже, где-то свернул не туда. Вот уже третий день варяг безуспешно пытался хоть приблизительно определить, где находится и в какой стороне искать человеческое жильё, но пока безрезультатно.

То, что он заблудился, Рядок понял ещё вчера, когда после не принёсшего облегчения ночного отдыха на сырой земле в мокрой одежде не смог сообразить, куда же ему идти. Костёр из мокрых дров развести не вышло. К счастью, солнце, наконец, выкатилось на небосвод, и варяг на ходу согрелся.

Так и не определив, где находится, пошагал наудачу. Первую половину дня взбирался на крутой хребет, изрезанный скалистыми овражками. Отдыхал на узких террасах, привалившись спиной к холодному камню. Дважды чуть не сверзнулся вниз, чудом в последний момент находя бугорок, чтобы зацепиться вздрагивающими пальцами. Потом ещё дольше спускался по