Тигран Великий - Тигрис Рафаэль

– От Петрония? Где же ты его встретил?

– Петроний вернулся в Арташат. Да не один, а в составе целой армии. Рим послал на Митридата новое войско во главе с консулом Помпеем. Тот сперва вторгся в Иудею, вошёл в Иерусалим, а затем стал один за другим брать города Понта. Митридат сбежал от него в Пантикопей. Часть легионов направилась туда, остальные во главе с Помпеем подошли к стенам Арташата. На сей раз римляне были настроены решительно. Они притащили с собой много осадной техники и со знанием дела приступили к фортификационным работам. Царь Тигран, поняв, что над его восточной столицей нависла серьёзная опасность, принял отчаянное, но единственно верное решение. Ранним утром он, безоружный, вышел из крепости, имея в качестве сопровождающего только меня. Преодолевая старческую немощь, он, тем не менее, смог добраться до римского лагеря. Помпей вышел ему навстречу.

«Я пришёл к тебе, как равный к равному, с просьбой о мире », – начал Мецн.

«В этом городе, построенном по замыслу прошлого врага Рима Ганнибала, нашёл пристанище враг нынешний, твой тесть Митридат, – ответил холодно Помпей – гений зла витает над Арташатом, и посему я намерен разрушить его до основания».

«Правда твоя. Было время, когда Митридат жил тут, однако я понял, что он – источник всех бед Армении и прогнал отсюда. Более того, я назначил награду тому, кто принесёт голову этого человека».

Помпей колебался с ответом. Видя его нерешительность, Мецн поменял тактику.

«Конечно, ты волен поступать как завоеватель, – продолжал он, – Но тогда легионам придётся долго осаждать хорошо укреплённый город, защитники которого достаточно вооружены, а склады ломятся от провианта. В таком случае никто не сможет поручиться, что эта авантюра кончится успехом для Рима. Ведь за моей спиной столица земли армянской, которую её сыны будут защищать до последней капли крови. Так не лучше ли остаться добрыми соседями, чем в бесплодной схватке погубить друг друга».

Мецн говорил на латыни, чтобы собеседники смогли внять разуму умудрённого жизнью царя и трезво оценили создавшуюся ситуацию. Он пришёл на равных и предлагает мир. В противном случае, им предстоит тяжёлая осада с непредсказуемым исходом.

Вдобавок Мецн сделал то, что сразу обезоружило римлян – он снял с головы свою великолепную диадему с гербом царей Армении и протянул Помпею со словами:

«Если тебе не достаточно моих доводов, я готов пожертвовать своим гонором».

Лишившись короны, седые волосы царя в беспорядке растрепались под силой ветра.

Увидев перед собой символ царской власти, Помпей сразу же оттаял. Он взял диадему и осторожно водрузил обратно на голову Мецна.

«Законы Рима гласят: равный над равным не имеет власти. Носи сей венец вечно, великий царь! Отныне ты – мудрый властелин Армении – будешь другом и союзником Рима».

Сказав так, Помпей поспешил обнять царственного старца, а затем окинул войско взором победителя.

«Слава великомуПомпею», – закричали радостно легионеры, которых вполне удовлетворял подобный исход.

Я внимательно слушал рассказ Меружана. Выходит, что Мецн всё-таки внял здравому разуму и отрёкся от своего страшного тестя. Произошло это поздно и ценою больших потерь, но, так или иначе, Тигран проявил себя как гибкий и трезвый политик, способный жертвовать личными амбициями во благо своего народа. И за это ему вечная слава. Нога легионера так и не ступила на восточные территории Армении. Рим покорил страну до реки Аракс, но не более. Армения была спасена благодаря мудрости и прозорливости её царя.

– А наследник Тигран-младший? Где он был в это время? – спросил я.

– Ты задал уместный вопрос, Соломон. Наследник находился в это время в римском лагере. Он пошёл с Помпеем против собственного отца в надежде, что легионы сметут Мецна и посадят его на престол. Как же он просчитался! Помпей оставил царя на престоле, а Тиграна-младшего назначил всего лишь наместником в его же собственном царстве – в Софене.

– А что Митридат? Какая участь постигла его?

– Митридат, брошенный всеми и запертый легионами в собственной столице, дабы не попасть в руки римлян, решил отравить себя. Но это ему не удалось. Ни один яд не действовал, и тогда он велел белокурому пажу Феоктисту заколоть себя. Тот исправно выполнил приказ хозяина, после чего покончил с собой. Вот так бесславно погиб неумолимый царь Митридат. Римляне ворвались в его резиденцию и сожгли все рукописи, описывающие жизнь ненавистного царя. Гигантский труд летописцев в мгновение ока был уничтожен в пламени огня. Единственное, что легионеры пощадили и забрали впоследствии с собой – это сочинения Митридата о ядах, что доказывает, насколько бесценным был этот труд.

Мы все молча сидели, и каждый думал о своём. И опять старик Аспурак всплыл в моей памяти. Я с опаской посмотрел на Меружана и застал его с ироничной улыбкой на лице.

– А ведь сбылось пророчество слепца? Не так ли, Соломон? Ты ведь именно это вспомнил?

Меружан, как всегда, угадывал чужие мысли.

– Я боюсь спросить тебя. Как здоровье Шанпоча? – поспешил поменять я тему.

Лицо у Меружана преобразилось. Оно приняло скорбное выражение, и я понял, что случилось непоправимое.

– Шанпоч умер, так и не вернув свой разум, – ответил он.

Мы опять помолчали. Мне стало грустно от услышанного. Ещё несколько лет назад всё казалось таким вечным и незыблемым, а люди вокруг меня счастливыми и безбедными. Казалось, так должно было продолжаться вечно. Но наступил день и час, когда всё это благолепие под жестокими ударами судьбы начало разрушаться, унося с собой в безмолвие людей, города и огромное царство. Последний оплот былого благополучия Великой Армении, её царь Тигран предстал передо мной беспомощным отвергнутым старцем.

Мне осталось задать только один вопрос.

– А теперь, скажи мне, Меружан. Как случилось, что царь очутился у нас в Эдессе? Ведь, судя по твоему рассказу, римляне оставили его на троне и даже вернули титул царя царей.

– Мецн до конца остался великим политиком. Совсем недавно он лично отрёкся от престола в пользу младшего сына Артавазда.

– Как Артавазда? – изумился я, – а царевич Тигран?

– Именно чтобы передать трон младшему сыну он отрёкся от него прижизненно.

Мне стало жаль старика-царя. Он всю жизнь посвятил борьбе за власть, а ушёл из неё мирно и добровольно.

– В итоге, я привёз вам человека, который уже не царь и не повелитель, а просто старец, нуждающийся в заботливом уходе. Береги его, Соломон. Ведь, согласно дарственной, ты хозяин этого дома, покуда жив Мецн, – с оттенком иронии произнёс Меружан.

Сказать по правде, я и подзабыл об этом странном условии, которому и ранее не придавал