Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

скоро стали терпеть ощутимые убытки. Именно материальные потери стали главным фактором, предопределившим, в итоге, поражение мекканцев (прежде всего – моральное) в борьбе с ревнителями ислама. Обеспокоенные падением своих доходов, мекканские «родноверы» около 628 года заключили с Мухаммедом мирное соглашение, по условиям которого пророк обязался гарантировать безопасность паломников, странствовавших в Мекку поклониться священной Каабе (еще не ставшей главной святыней новой, исламской веры, и остававшейся по-прежнему во владении поклонников многочисленных языческих древнеарабских идолов, главным из которых был Великий Хубал). В 630 году уже целое войско, состоявшее из десяти тысяч приверженцев ислама, тоже совершило коллективное паломничество в Мекку. Но еще двумя годами ранее, в мае 628 года пророк Мухаммед во главе мусульманского войска осадил и взял Хайбер – главный оплот иудеев Аравии. После победы над иудеями пророк заключил тактический союз с побежденными, женившись на Сафийе – дочери вождя главного иудейского племени Бану Надира. Пророк разрешил иудеям остаться в Хайбере при условии, что они будут отдавать мусульманам половину урожая в качестве дани, и что мусульмане могут выселить их в любой момент.

Влияние новой, единобожнической, религии быстро распространялось на север и на юг от места ее возникновения. В этот исторический период положение многих традиционных религий становилось все более трудным, в силу претерпеваемого ими, в процессе развития, неизбежного усложнения. Так, например, безмерно усложнившееся со времен евангельской проповеди Иисуса и его апостолов, христианство уже давно раздиралось изнутри богословскими спорами о природе Христа, о том, был ли Он всецело человеком, всецело Богом или же сочетанием того и другого. Эти различия, вне всякого сомнения, точно улавливались и воспринимались образованными богословами – как «профессионалами», так и «любителями», придерживавшимися по данному вопросу того или иного мнения. Монофизитский спор, разгоревшийся в конце V века п. Р.Х. и отнюдь не прекратившийся с его окончанием, служит тому наглядным примером и свидетельством. Однако, несмотря на то, что споры о подобных доктринальных тонкостях, бесспорно, доставляли тогдашней интеллигенции немалое интеллектуальное удовлетворение, менее образованные слои населения, похоже, воспринимали эти «христологические» словопрения как не более чем упражнения в софистике. Им представлялось, что духовные императивы, или требования, религии не должны отходить на второй план по сравнению со все более ярко выраженным увлечением христологов дебатами, принимавшими все более отвлеченный, умозрительный и оторванный от повседневной жизни характер. В отличие от извилистого, бесконечного процесса интеллектуальной игры, обмена все более изощренными аргументами и контраргументами, в которые все больше втягивалось, по мере своего развития, становившееся все более «мудреным» и «заумным» для «немудреных», неученых «простецов», забывшее о своей изначальной простоте времен евангельской проповеди Иисуса, христианство в I половине I тысячелетия п. Р. Х., ислам, казалось, открывал простым, не искушенным в софистике, сердцам и душам прямой путь возврата к древним, немудреным верованиям. Привлекательность проповедуемой Мухаммедом так называемой «новой» религии заключалась в том, что она основывалась на многих очень даже «старых», традиционных и консервативных ценностях.

В отличие от все более усложнявшегося в глазах не обремененных чрезмерными познаниями в богословской сфере, «малых сих», эволюционировавшего и бесконечно разветвлявшегося на всевозможные течения-толки (чьи последователи взаимно обвиняли друг друга в «ереси») христианства, ранняя исламская доктрина не была особо сложной. Она сводилась, в сущности, к пяти основным принципам. Эти «пять столпов ислама», как их называли, образовывали каркас и базу, на которой строилось все мусульманское вероучение.

Первым из этих пяти «столпов» был монотеистический, единобожнический характер мусульманской религии. В ходе развития ислама был сформулирован соответствующий принцип, известный как «шахада», то есть «свидетельство (веры)», гласящий: «Я свидетельствую, что нет бога, достойного поклонения, кроме единого Аллаха, и что Мухаммед – Его посланник», более известный в русскоязычном мире в его традиционной форме: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет – пророк Его». Это свидетельствовало об уникальном, неизменном и неоспоримом положении Аллаха, с одновременным указанием на важность для религии и самого Мухаммеда, Его пророка. Тем самым оспаривалась и отрицалась легитимность христианства с его статусом Троического Бога, смущавшего последователей Мухаммеда, что превращало, в глазах исповедников ислама, Христианство из истинной веры в отклонение с пути познания истинного – Единого – Бога на путь «троебожничества.

Следующие за этим первостепенным и важнейшим тезисом, остальные «столпы» определяли правила поведения всякого правоверного – «муслима» – «покорного (воле Единого Бога – Аллаха)». Особенно подчеркивалась важность молитвы и необходимости отложить все мирские попечения несколько раз в день, в моменты вознесения молитв Единому Богу – Аллаху. В эти моменты совершался величайший ритуал ислама, в ходе которого община правоверных сходилась для единения в процессе молитвы – как коллективной, так и индивидуальной. Эти каждодневные молитвы создавали общую связь между верующими, сплачивавшую народ ислама, придавая ему мощный импульс, которому другим, более разобщенным, религиозным общинам было трудно противостоять.

Важное место в исламской доктрине занимала также необходимость соблюдения поста (или, по-арабски – «саум»). Обычай поститься в определенные дни по определенным поводам был знаком и другим религиям ближне– и средневосточного региона – предшественницам ислама. Мухаммед, несомненно, знал о важности праздника Песах («иудейской пасхи»), напоминавшего об исходе из Египта евреев во главе с пророком-боговидцем Моисеем (или, по-арабски – Мусой), в религиозной жизни издавна проживавших в Мекке иудеев. Утром накануне Песаха среди них начинался пост мужчин-первенцев, в память о спасении первенцев Израиля во время «Казни первенцев», одной из десяти ветхозаветных казней египетских. Пророк новой веры учел важность этого праздника, но значительно удлинил время предшествующего ему поста. Последователям ислама было предписано поститься (правда, только в дневное время суток) целый месяц, на протяжении особо жаркого периода, получившего известность под названием «рамадан» (букв.: «палящая жара»).

Важным требованием, предъявляемым к каждому правоверному мусульманину, было подтверждение своего правоверия путем паломничества к святыням ислама. Такие паломничества, известные под названием «хадж», были не только актами, помогавшими своим участникам осознать свою опосредованную индивидуальную связь с прародителем арабов и в то же время – первым исповедником Единого Бога Авраамом-Ибрагимом, а также – с самим Мухаммедом, через посещение связанных с ними священных мест, что было важно для укрепления индивидуальной веры паломника – «хаджи», но и коллективными предприятиями, укреплявшими религиозный дух всей «уммы». И, наконец, ислам подчеркивал важность милостыни (по-арабски – «закят»). Поскольку благосостояние богатых членов исламской общины было даровано им по воле Аллаха, эти облагодетельствованные Единым Богом мусульмане были обязаны возвращать Ему часть своих богатств, делясь ими в виде милостыни, раздаваемой ими бедным членам общины, в соответствии с уровнем своего материального достатка. Фактически речь шла о налоге в пользу малоимущих мусульман. Фиксированная доля этих как бы возвращаемых Аллаху богатыми,