Иван Царевич и Серый Волк 3 - Елена Александровна Усачева

деться. Хочешь показать, что у тебя культурный город, ставь здания с портиком! А в Тридевятом царстве столица – самая культурная на свете, это само собой. С ледовым дворцом всё понятно – он сверкал стеклянным фасадом. А гигантский завод весь состоял из множества труб, по которым неустанно текло малиновое повидло.

– Ну вы даёте! – поразился Иван. – Когда же вы успеваете?

– Потребление повидла в пищу многократно увеличивает работоспособность, – доложил Толстый.

А Тонкий махнул в сторону новой стройки, где копошились десятки людей:

– Работают не покладая рук. Мы говорим: «Прилягте хоть, отдохните». А они говорят: «Не можем мы спать, пока всё не построим!»

– К завтрему, часам к трём, планируем военно-морской флот построить, – неожиданно сообщил Толстый.

Иван аж закашлялся.

– У нас же моря нет, – осторожно напомнил он.

– И что? – отмахнулся Толстый. – Дорог у нас тоже нет, но как-то же ездим?

Аргумент. С этим Иван спорить не стал. Вслед за всеми он прошёл к фонтану, взял с бортика кружку, сунул под струю повидла.

– Ну, как говорится, будем здоровы! – Тонкий поднял свою кружку.

Шесть кружек стукнулись друг о друга. Иван, Василиса, Волк и Кот свою порцию выпили залпом, а крестьяне незаметно вылили повидло обратно в фонтан.

Едва наши герои перевели дух, как Тонкий уже пригласил:

– А теперь – во дворец!

Глава шестая

Старая дружба не ржавеет

Ковёр благополучно доставил Царя до цели.

– Вы прибыли в пункт назначения «Дремучий лес», – объявил навигатор.

Ковёр мягко опустился на опушку. Царь спрыгнул на траву и вгляделся в тёмную чащу.

– Тут не проехать! – сообразил он и приказал ковру: – Сворачивайся!

Тот послушно свернулся, закрутив в себя щуку. Рыбина попыталась удрать, но от Царя так просто было не уйти.

– Э, не! Куда это ты собралась? – крикнул он, подхватывая брыкающийся свёрток. – Я тебя тут не оставлю.

Он взвалил себе на плечо ковёр с добычей, достал фонарик и направился в чащу. Смеркалось. Вдалеке ухали ночные птицы, под ногами трещали сухие ветки, а холодный ветерок шевелил волосы на голове.

– А ну, стоять! – раздался крик, и на тропинку из-за дерева выскочил разбойник в жуткой размалёванной маске – косматая, клыкастая, ух!

Но Царь совершенно не испугался. Он всё-таки Царь, и это его владения.

– А чего так кричать-то? – проворчал государь. – Стою.

– Кошелёк или жизнь! – угрожающе двинулся на него разбойник.

– Так кошелёк или жизнь? – спокойно переспросил Царь. – Ты давай, определись.

Разбойник почесал в затылке.

– Э-э-э... Кошелёк! – решился он.

Царь посветил фонариком прямо в глаза, что виднелись из-под звериной маски, и с издёвкой уточнил:

– Или жизнь?

– Или жизнь... – эхом отозвался бандит.

– Или кошелёк? – снова спросил Царь.

– Кошелёк! – сжал кулаки разбойник.

– Или жизнь? – продолжал путать незадачливого воришку Царь.

– Или... – Бандит осёкся: – Так, ты чего начинаешь? Я, на минуточку, Соловей-Разбойник.

Он стянул маску. Под ней оказался невысокий редкозубый человечек с морщинистым лицом. Он пригрозил:

– Я сейчас как свистну!

– О, давай! Свисти, – щедро разрешил Царь.

– Чего – давай? – возмутился Соловей и насупился. – Чего, я тебе должен, что ли?

– А кто сказал: «Сейчас свистну»? – сложил руки на груди Царь. – Я тебя за язык не тянул.

– Так я и свистну! – нахмурился Соловей-Разбойник.

– Давай! – подзадоривал его Царь.

Соловей набрал побольше воздуха в лёгкие и свистнул. Но свиста не получилось, одно только смешное шлёпанье губами.

– И всё? – усмехнулся Царь. – А чего так тихо?

Разбойник отвернулся и с горечью, чуть не плача, пробормотал:

– Я орудие труда потерял! Кормильца, можно сказать... Зуб громкости выпал. А ты глумишься.

Царь благодушно развёл руками:

– Да ладно, я ж по-дружески...

Соловей-Разбойник встрепенулся и внимательно изучил лицо человека, на которого напал.

– Витёк, ты что ль?! – изумлённо воскликнул он.

– Ну а кто? – хохотнул Царь.

– Лысый совсем! – покатился со смеху Соловей-Разбойник.

– А ты беззубый! – не остался в долгу Царь.

И они кинулись обниматься. А потом старые знакомые отправились в убежище Соловья-Разбойника. На небольшой полянке среди вековечных дубов был разведён костер, между деревьями гамак растянут – вот и все удобства.

Соловей гостеприимно усадил друга на бревно, маску и дубинку повесил на крючок.

– Н-да, как нас с тобой жизнь-то разбросала, – ностальгически протянул Соловей. – Ты школу с отличием окончил и в институт на Царя пошёл. А я после восьмого в колледж на разбойника.

Над огнём засипел подкопчённый чайник. Соловей подхватил его, разлил по чашкам кипятку.

– Кстати, в следующем году стотридцатилетие выпуска... – напомнил он. – Надо бы собраться.

Царь сбросил с плеча свёрнутый ковёр с щукой – со своим добром он так и не расстался.

– Слушай, я тут хотел спросить... – начал он, но Соловей его перебил, хватая гармошку.

– Кстати! Я ж тут от нечего делать песни стал сочинять! – заторопился он. – Вот, послушай! Стопроцентный хит будет!

Соловей растянул меха своей видавшей виды гармони и нескладно затянул:

Как купили мы кобылу о пяти ногах.

Ой, девки, кто не верит – о пяти ногах!

Одну ногу оторвали – о четырёх ногах.

Ой, девки, кто не верит – о четырёх ногах!

Ещё ногу оторвали...

– Ну всё, дальше я понял, – остановил его Царь.

– Тогда другую слушай, – легко переключился Соловей и опять затянул на тот же лад.

Как поймали мы медведя о пяти ногах...

И пел бы он так до бесконечности, но тут Царь напомнил о чае.

– Ну, за встречу! – Соловей поднял свою кружку.

Царь ответил тем же, а затем сам отхлебнул пустого чаю и щуке дал напиться.

– Слушай, я тут хотел спросить, – снова сказал он. – Помнишь, ты у меня ещё в школе свистнул учебник по истории Тридевятого царства?

Соловей вдруг помрачнел и отставил чашку.

– Я-то думал, ты просто старого друга пришёл навестить, – с обидой пробурчал он и стал наигрывать на гармошке унылую мелодию. – А ты, оказывается, старый должок решил