Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

откуда-то сбоку на буксующего краба вдруг налетел какой-то темный силуэт. Ловко сдернув секиру со спины, Джейс рубанул ею по натянутому языку. Далеко брызнула кровь, и юный молаг был освобожден.

Крикит бросился к Эсме, панически щебеча. Во время борьбы мешок у него на спине порвался, и из него что-то с лязгом выпало, загремев по камням и блеснув потускневшей бронзой. Устремившийся вслед за крабом Джейс на бегу подхватил увесистую конечность та’вина, зная, насколько кочевница дорожила ею. Догнав ее, сунул груз ей в руки и увлек за собой.

Поспешая за ним, Эсме посмотрела на бронзовую конечность, а затем перевела взгляд сначала на Джейса, а потом на Грейлина. Чанарины верили в долг крови, нередко передаваемый из поколения в поколение. Но она знала, что вовсе не это побудило ее к следующему действию.

Подняв руку та’вина над головой, Эсме развернулась и отшвырнула ее далеко прочь. Взмыв над пропастью, та полетела в какие-то неведомые глубины – где на такую богатую находку со временем мог наткнуться какой-нибудь другой охотник.

«Ну и пусть».

Джейс озадаченно уставился на кочевницу, явно недоумевая, почему она отказалась от того, что представляло для нее такую ценность.

Глянув на остальных впереди – тех, кто спас ее, тех, кто спас Крикита, – Эсме столь же молча ответила на невысказанный вопрос Джейса.

«Потому что здесь и так хватает сокровищ».

Глава 38

Никс приподняла над палубой голову, в которой все еще звенело после того, как вспышка ярости Баашалийи сбила ее с ног. Голова кружилась, мутило так, что подвело живот. Перед замутненными темной пеленой глазами вихрем кружились яркие пятна – от фонарей, от источников обуздывающего напева рааш’ке… Никс попыталась сосредоточиться на золотистом сиянии впереди, в котором бушевала неистовая изумрудная буря.

«Баашалийя…»

Ей требовалось срочно обуздать своего крылатого брата, пока он вслепую всех не растерзал. Но Баашалийя не один представлял собой угрозу. В трюме еще громче загремели сапоги, отмечая приближение бхестийских захватчиков. Насколько Никс могла судить, их было пятеро. Они постепенно окружали испуганных рааш’ке, которые в замешательстве отступали, непривычные к чужакам, неспособные отличить врага от друга без посторонней помощи. Все это сопровождалось яростными криками и топотом множества ног. Вдруг над шумом и гамом возвысился один решительный голос:

– Прикройте стойла!

Судя по всему, Даал успел поднять на ноги чуть ли не всех пантеанцев – как минимум с десяток человек, – которые теперь насели на налетчиков. Зазвенела сталь.

– Сомкнуться! – проревел предводитель бхестийцев, даже сейчас, судя по его голосу, ничуть не испуганный полученным отпором. – Перебить их всех до единого!

– Йи вах найл! – опять крикнул Даал.

Хотя эти слова были произнесены на его родном языке, предназначались они не для его собратьев-пантеанцев – а для тех, кого он обучал. И этот приказ долетел до тех, кому он был адресован.

«Атакуйте врага!»

Рааш’ке не нуждались в дальнейших указаниях. И без того взвинченные и подозрительно настроенные, они атаковали ближайшую угрозу – тех, чей запах наверняка отличался от запаха любого другого живого существа на борту этого корабля. Крылья взбивали воздух, когти скребли по доскам. Стая набросилась на чужаков, визжа от едва сдерживаемой до сих пор ярости.

Почти сразу послышались и человеческие крики, полные боли и страха.

Баашалийя моментально откликнулся на лязг стали, на стоны умирающих. Изумрудный огонь распространился еще шире, поглощая его золотое сияние. Огромные крылья сотрясали воздух, готовясь к атаке.

Никс знала, что у нее не хватит сил обуздать это неистовство.

Однако могло хватить у кое-кого другого.

Она повернулась в сторону битвы, вглядываясь в темноту. И едва различила золотистый завиток силы, поднимающийся из знакомого колодца, – совсем слабый, но явственный.

«Хватит ли?»

Приставив ладони рупором ко рту, Никс крикнула:

– Даал! Ты нужен мне!

Однако шум битвы заглушил ее слова.

Ей требовался более громкий голос. С последней оставшейся прядкой обуздывающего напева она буквально втолкнула свое желание в Кальдера. Варгр тут же откликнулся, с воем устремившись на другой конец трюма. Никс последовала за ним, охваченная отчаянной надеждой.

«Услышь меня!»

* * *

Даал вздрогнул, услышав сквозь звон стали и крики знакомый вой.

«Кальдер…»

Когда он отправился улаживать ссору между пантеанцами, варгр остался с Никс. И, как видно, до сих пор охранял ее. Заметил Даал и то, что обычно спокойный Баашалийя почему-то неистово хлопает крыльями.

Что-то тут было не так.

С мечом в руке Даал попытался обойти сражающихся. Двое из пяти бхестийских рыцарей уже неподвижно лежали на палубе – равно как и трое пантеанцев. Однако людям Даала больше уже не приходилось переходить в наступление. Они образовали защитную стену из своих молотов, секир и пик, связав боем трех оставшихся захватчиков.

За спинами у которых уже появились разъяренные рааш’ке.

Крупный самец метнулся вперед и вонзил ядовитые клыки в горло одного из бхестийских рыцарей, вздернув того в воздух, после чего сильно встряхнул, сломав ему шею и убив его прежде, чем яд достиг сердца.

Понимая, что битва окончена, Даал прорвался сквозь плотный строй пантеанцев, крикнув Тамрин:

– Прикончите оставшихся!

На бегу он слышал шум еще более ожесточенной битвы, которая велась наверху, где более многочисленный отряд бхестийских захватчиков сражался с экипажем «Огненного дракона». Не обращая на это внимания, Даал сосредоточился на более насущной проблеме.

Вскоре он заметил Никс, стоящую рядом с Кальдером. Должно быть, она услышала или ощутила его приближение. Облегчение смягчило ее сжатые в струнку губы, но лишь на мгновение.

Метнувшись к ней, Даал все пытался понять, что же могло так ее встревожить. С одной стороны ее охранял Кальдер. Баашалийя парил с другой стороны, хлопая огромными крыльями и пытаясь удержаться в воздухе в тесном пространстве трюма – явно реагируя на какой-то источник ее тревоги.

В полном недоумении, если даже не в панике, Даал стремился поскорей добраться до нее.

Никс шагнула ему навстречу.

– Осторожно!

Заметив вспышку изумрудного огня, он инстинктивно увернулся от нее, припомнив тот момент, когда в последний раз видел этот мерзкий оттенок – в крепости та’винов в Студеных Пустошах. Тогда ему тоже удалось вовремя отскочить в сторону, когда Баашалийя сунулся к нему башкой и едва не цапнул зубами. Даже малейшее касание его клыка могло убить.

Хотя сердце у Даала чуть не выпрыгнуло из груди, он наконец осознал опасность – понял, что привело Баашалийю в такое состояние. Он уже сталкивался с таким диким неистовством прежде. Несмотря на небольшую заминку, Даал наконец добрался до Никс, буквально врезавшись в нее.

И обхватил обеими руками.

– Возьми все, что тебе нужно! – выдохнул