Пыль. История современного мира в триллионе пылинок - Джей Оуэнс

Однако в других местах дно озера по-прежнему казалось безжизненным. Старые участки гравия поглотили растительную жизнь в трещинах и превратились в нечто вроде галечного пляжа. А новые были монотонно плоскими и серыми и больше напоминали парковку. Департаменту, может, и по душе такой безводный контроль пыли, но для защитников природы и пайютов это наименее предпочтительный вариант. «Если просто разбрасывать гравий, никакой среды обитания для животных не появится – только пыль и шум», – сказала Тери Красная Сова, исполнительный директор местной водной комиссии. «Такое место устроит разве что пауков да ящериц», – добавляет Майк Пратер.

Однако в плане контроля пыли все работает. Гравий, растения, рапа, вода – все это чрезвычайно эффективно.

«По нашим оценкам, сейчас мы контролируем 98–99 % выбросов, – сказал мне Фил Кидду. – Для сравнения: бывали дни, когда уровень [загрязнения] превышал 20 тыс. мкг – это в сотню раз выше нормативного предела. Все равно что гнать со скоростью 6,5 тыс. миль в час при ограничении в 65. Такие уровни даже трудно себе представить. Сейчас мы видим превышения лишь пару дней в году, но не подряд и не на всех мониторах, а на одном-двух. Обычно это 180–200 мкг, в худшем случае, может, 400. То есть мы близки к идеалу».

Это впечатляющее достижение и свидетельство многолетней упорной работы самого Кидду и его предшественника Теда Шейда, а также всех представителей государственных учреждений, племен и некоммерческих организаций, которые боролись за привлечение Лос-Анджелеса к ответственности. Из-за ужасного загрязнения воздуха люди боялись растить детей в долине Оуэнс. Теперь все иначе. Конфликт все еще далек от завершения (когда я писала эту главу, началось очередное судебное разбирательство по поводу бездействия на участке дна, где требуется борьба с пылью), но горизонт возможностей, как по мне, однозначно расширился.

Но предстоит сделать еще больше – и этот путь вымощен новыми конфликтами. Особенно выделяются две проблемы: первая – все еще пыль, вторая – ее противоположность: вода. Они, разумеется, связаны.

* * *

В среду я провела весь день в 40 милях[641] к северу от озера. Там я общалась с экологической группой пайютов из резервации Биг-Пайн. На обратном пути я будто попала в снежную бурю. Дымка заполнила всю долину – от скал Иньоса на востоке до зазубренных вершин Сьерра-Невады на западе. Ярко-белая пелена была похожа на туман, вот только это не водяной пар. Это соль. Соляная пыль. Глиняная пыль. Какое-то количество кадмия, никеля и мышьяка – причем не ничтожно малое. Так себе обстановочка. Я даже задумалась, в какой момент пора будет надевать защитную маску при выходе на улицу[642].

С пылью в этой поездке я уже сталкивалась, хоть и не в таких масштабах. Накануне я ездила вокруг озера и наблюдала, как частицы поднимаются рваными белыми полосами примерно на сотню метров в воздух. Некоторые чуть было не закручивались в пылевых дьяволов – но потом растворялись, как только ветер утихал. Пыль поднималась не только над озером, но и над долиной – то есть над землей, которую вроде как должны скреплять кустарники. Названия отражают их суровость: солончак, йодный куст, русский чертополох. Это растения, способные выдержать небольшое химическое воздействие. Но все же они не могут жить без воды. Пыль, летевшая по склонам долины, указывала, что вода здесь все еще в дисбалансе.

«Кто тут из вас самый радикальный борец за права на воду и землю в долине?» – спрашиваю экологическую группу пайютов из резервации Биг-Пайн. «Наверное, Салли! – ответил оператор коммунальных услуг Пол Хьюэтт, и все за столом рассмеялись. – У меня все-таки немного связаны руки из-за должности». Он как зарегистрированный член племени состоит в бесчисленных советах по разным социальным услугам: от окружающей среды и воды до жилья, школ и добровольной пожарной охраны.

А вот Салли может высказываться смелее. Она, эколог по образованию, защитила диссертацию об использовании воды в долине Оуэнс, пока работала по специальности в округе Иньо. А еще она интенсивно занимается экологическим активизмом в регионе. В 2009 году она стала директором по охране окружающей среды в Биг-Пайн. Салли – белая американка, так что высказывается не как член племени. Но она глубоко погрузилась в тему, чтобы защищать права и интересы племени. За столом с нами также сидели Ноа Уильямс – координатор водной программы и член племени пайютов из Бишопа – и Синтия Дуриско, которая руководит воздушной программой.

Пыль продолжает тревожить сообщество. «Мы находимся примерно в восьми милях[643] к северу от зоны, [официально] не соответствующей экологическим требованиям, – говорит Салли. – В районе Биг-Пайн действительно не было никакого долгосрочного мониторинга погоды или загрязнения воздуха, хотя у нас значительная численность населения. Ну, по меркам долины Оуэнс». Все рассмеялись: Биг-Пайн с населением 1563 человека – по-прежнему третий по величине город в малонаселенном округе. «А пыль все летит, и не с озера Оуэнс, а вон оттуда», – показывает она рукой на проблемную территорию. В чем причина? В откачке грунтовых вод.

Вода, идущая в Лос-Анджелес, – это не просто естественный сток с гор и течение реки Оуэнс. Вечно жаждущему городу оказалось недостаточно поверхностных вод: Департамент заодно откачивает грунтовые воды из подземных водоносных горизонтов в долине. «Тут уже есть несколько столетних скважин», – говорит Салли. Их проделали владельцы частных ранчо перед постройкой акведука в 1905 году. А вот откачка грунтовых вод Департаментом серьезно возросла в 1970 году, когда акведук расширили для увеличения его пропускной способности на 60 %. Сейчас в долине около сотни насосов. В основном они расположены на аллювиальных конусах по склонам долины и собирают воду, стекающую со Сьерра-Невады. На этих осадочных почвах веками росли солончаковые луга, ирисы, лилии и местные кустарники, а также обитали луговые жаворонки, ястребы и полевки. Жизнь флоры и фауны обеспечивал высокий уровень грунтовых вод. В 1859 году капитан армии США Джон В. Дэвидсон организовал экспедицию в долину. Он назвал ее одним из самых прекрасных мест, которые он когда-либо видел: «[Это] огромный луг, орошаемый каждые несколько миль чистыми, холодными горными ручьями. Трава в августе там такая же зеленая, как и весной»[644].

«Вот что они действительно разрушили, – говорит Салли. – Поверхность просто поднимается и сдувается ветрами». По ее словам, во время мониторинга редких растений она замечала, что идет по мертвой растительности, а под ногами клубится пыль.

«Вы реально хотите выкачать