Флетчер и мятежники - Джон Дрейк

— И как же можно установить заряд, мистер Флетчер?

— Вашими клещами на шесте, — говорю я. — Или можно просто отвинтить его, как вы делали в Монтего-Бей.

— Нет, — говорит он. — Клещи на шесте уничтожены, — он указал на меня, — как вы знаете! И у меня больше не осталось подводных мин.

— Да, — говорю я, — но разве клещи нельзя починить? И разве вы не можете сделать еще одну мину?

Он ничего не сказал. Он сидел в своем кресле в своей убогой гостиной с грязными окнами, с грязным пеплом погасшего огня в нечищеном камине, с остатками вчерашней еды на столе и немытой посудой. Он думал, думал и думал. Я посмотрел на него, потом на Рэтклиффа, а Рэтклифф посмотрел на меня, пожал плечами и вскинул брови, словно спрашивая: «Что происходит?»

А потом Стэнли встрепенулся с видом человека, принявшего решение.

— Я хочу вам кое-что показать, — говорит он. — Мне понадобятся ключи из моего кабинета. — Он посмотрел на Рэтклиффа. — Если, конечно, я волен передвигаться по собственному дому.

— Ну что вы, мистер Стэнли, — говорит Рэтклифф со своей веселой миной. — В этом нет нужды.

— Ха! — фыркнул Стэнли и пошел рыться у себя в кабинете. Он вернулся с большим ключом на кольце и поманил нас за собой. Он вывел нас во двор, мимо всякого хлама и снастей, к одной из нескольких хозяйственных построек. Эта была заперта на тяжелый висячий замок. Он повернул ключ, открыл дверь и обернулся к нам на пороге. Его глаза горели каким-то сильным чувством.

— Я собираюсь показать вам нечто, — говорит он, — чего доселе не видел ни один человек. Практика подводной войны древнее, чем принято считать, но ее много высмеивали и поносили… глупцы! — он произнес это с горьким нажимом. — И поэтому я предпочел держать некоторые идеи при себе, на тот случай, если они когда-нибудь понадобятся моей стране. — Он нахмурился, помолчал немного и пробормотал, в основном себе под нос: — Но я не могу вечно ждать, пока моя правота будет доказана. — Он отступил в сторону, пригласил нас войти и объявил: — Вы говорили о каких-то там подводных минах, Джейкоб. А теперь узрите мой «Пороховой дикобраз», который и есть решение всех ваших проблем.

Что ж, бравые мои ребята, я повидал на своем веку дьявольские применения инженерной мысли: пулеметы Гатлинга, паровые брандспойты, разрывные пули и тому подобное, но ничто не могло сравниться с этим маленьким чудом мистера Фрэнсиса Стэнли.

Оно лежало на верстаке в длинной мастерской, ярко освещенной рядом окон, врезанных в скат крыши. Все обычные окна были наглухо заколочены. Инструменты, специальные приспособления и всяческая оснастка были разбросаны в том неопрятном беспорядке, который был визитной карточкой работы Стэнли. Одному богу известно, как ему удавалось создавать те безупречные чудеса, что выходили из его рук. Сама штуковина представляла собой две половины большого деревянного цилиндра, футов пяти в длину и трех в ширину. Обе половины были вытесаны из цельных кусков тяжелого дерева, обточены и подогнаны так, чтобы аккуратно сходиться по продольной оси.

Одна половина яйца лежала на подпорках, круглой стороной вниз, плоской — вверх, и было видно, что она выдолблена изнутри, образуя большую полость, которая сейчас была пуста. Другая половина лежала плоской стороной вниз, круглой — вверх, и походила на большую деревянную черепаху.

Но гладкий деревянный горб (просмоленный, как и «Планджер») щетинился длинными железными прутьями. Их было десять, каждый фута два в длину и дюйм в толщину, они выходили из железных гнезд, вделанных заподлицо с поверхностью яйца. Они агрессивно торчали во все стороны, и было понятно, почему Стэнли назвал это дикобразом. Но при чем здесь порох? Должен признаться, я был глубоко заинтригован, как и Рэтклифф. Стэнли распустил павлиний хвост и принялся демонстрировать внутренние механизмы устройства. Он подсунул пальцы под полуяйцо с прутьями и приподнял, подставив деревянный брусок, чтобы оно не упало.

— Смотрите, — говорит он, и, пригнувшись у верстака, мы смогли заглянуть внутрь этой штуковины. Она была выдолблена так же, как и вторая половина, но в полость входил ряд железных трубок, соответствовавших прутьям снаружи. Трубки были закрыты винтовыми крышками на концах, входивших в яйцо, но каждая трубка была просверлена рядом маленьких аккуратных отверстий прямо над крышкой. Они были похожи на запальные отверстия в казенной части огнестрельного оружия.

— А теперь смотрите сюда, — сказал Стэнли, и мы встали и последовали за ним дальше по верстаку, где были разложены такие же прутья и трубки, как в яйце. Там же стояли ряды зловещего вида бутылок и банок, как в аптекарской лавке. В помещении воняло химикатами, а поверхность верстака была испещрена ожогами и отметинами от пролитых жидкостей. Кроме того, там была пара деревянных ящиков, вроде тех, в которых продаются новые пистолеты. Он откинул крышки, и в каждом обнаружился ряд странных маленьких стеклянных фиалов размером и формой с человеческий палец, утопленных в обивке из байки.

— Вот сердце моего устройства, — сказал Стэнли и осторожно (очень осторожно) взял по фиалу из каждого ящика. В одном содержалась густая жидкость, в другом — порошок. Он отнес фиалы на самый край верстака и положил их в большую железную ступку.

— А теперь отойдите! — говорит он и берет пестик. Он протянул руку и быстро раздавил оба фиала, так что их содержимое смешалось, а затем отскочил, ибо раздалось злобное шипение и треск, и смесь вспыхнула! Она яростно горела секунду или две, а затем, пожрав саму себя, погасла.

— Что это, во имя дьявола? — говорит Рэтклифф. — Что в этих стеклянных безделушках?

— Сэр, — говорит Стэнли, — этого я вам не скажу, даже под пыткой!

— Вы так думаете? — с усмешкой говорит Рэтклифф.

— Я не скажу вам этого ни при каких обстоятельствах! — кричит Стэнли, и они снова начинают препираться. Они ненавидели друг друга и сотрудничали лишь благодаря редчайшему и маловероятному стечению их совершенно различных интересов.

— Рэтклифф! — говорю я, вставая между ними. — Какая разница? Пусть мистер Стэнли хранит свой секрет, лишь бы его машина работала! — Я сверлил его взглядом, пока он не заткнулся, и повернулся к Стэнли. — Пожалуйста, продолжайте, Стэнли, — говорю я. — В чем смысл того, что вы нам показали?

И он рассказал