Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

— Конники, конники приехали!

Поначалу, от усталости видно, Волков и понять не мог, о ком кричат, а потом вспомнил: это фон Реддернауф привел свой полк. Доехал.

Встал, пошел смотреть.

— Господин мой, куда же вы? — сердилась на это госпожа Эшбахта. — Только присели, вы же даже есть не начали!

Но он не мог не выйти. А когда вернулся, был уже с майором фон Реддернауфом, сказал жене:

— Госпожа моя, распорядитесь стол готовить, у нас будет двенадцать гостей.

— Двенадцать? — ахнула слышавшая это старшая из слуг и отвечающая за стол и кухню Мария.

— Да, двенадцать, — подтвердил генерал.

И это были еще не все офицеры полка. В полку, кроме фон Реддернауфа и его заместителя, имелись еще ротмистры, прапорщики, корнеты. Но часть офицеров осталась при конях и людях организовывать постой, поэтому к столу были приглашены всего двенадцать человек.

— Ну, как добрались? — спрашивал майора генерал, в знак своего расположения собственноручно наливая тому вина.

— Божьей милостью, — отвечал тот, принимая стакан. — Люди все целы, ехали без усердия, коней берегли, посему отставших нет, хворых и дезертиров тоже. Больных коней нет, ни потертостей, ни сбитых копыт. Придется подковы кое-где подправить, а в остальном все слава богу.

— Прекрасно, — кивал генерал. Он был доволен командиром кавалеристов: за пять дней марша не потерять ни одного человека, ни одного коня — это хорошая работа. — Дайте коням и людям день отдыха. Я распоряжусь, чтобы мой управляющий предоставил вам овес, если найдет, подкормите коней, покормите людей. Кстати, а как там ландскнехты идут?

— Ландскнехты весьма бодры. Готов поспорить, что и дня не минет, как они окажутся тут, — отвечал майор.

Опять генерал был доволен, впрочем, в ландскнехтах он не сомневался. Сии люди воинские не зря кичились честью своей корпорации. Может, и нехороши они были, когда дело касалось дисциплины, но во всем остальном мало кому уступали, а в свирепости и стойкости даже с горцами могли потягаться.

Но больше всего генерал, конечно, хотел знать, как поругался майор с графом, когда проезжал через его земли. И майор рассказывал про то, стараясь в рассказе быть сдержанным, потому как думал, что командир станет журить его за склоку, но Волков, наоборот, его хвалил и, смеясь, говорил, что надо было графу отвечать злее, чтобы тот от бессилия гневался до красноты в лице.

Вскоре стали приходить господа офицеры, а тут Элеонора Августа, вместо того чтобы быть радушной хозяйкой и всех рассаживать за столом, вдруг устала и, усевшись со своей монахиней, лишь вздыхала. И пришлось столом и гостями заняться той, у которой все выходило ладно. И госпожа Ланге весь обед устроила лучшим образом, так, что все офицеры полка были приемом генерала довольны.

Не успели они уйти, как пришел племянник Бруно Фолькоф, а с ним архитектор де Йонг и неразлучный приятель племянника Михель Цеберинг. Пришли, чтобы посчитать сколько бруса, и теса, и гвоздей нужно будет вскорости. Но с ними кавалер долго не сидел, еще раз объяснил, что скоро, со дня на день, прибудут в его землю люди. Много людей — тысяча, не меньше, — и людям этим до зимы надо дать кров. Вот и посчитайте, господа, все, что для этого надобно.

Только выпроводил их и уже, на радость жене, думал подняться наверх в опочивальню, как прибежал мальчишка и сказал, что люди во множестве идут к деревне, люди те военные и все в прекрасных нарядах, в таких прекрасных, что здесь таких никогда не видали. «Прекрасные наряды!» Волков усмехнулся. Пестрое, вызывающее, похожее на лохмотья тряпье, которое носили ландскнехты, для местных и вправду могло показаться прекрасным. В общем, сон опять откладывался. Генерал поехал встречать прибывающих солдат и был приятно удивлен тем порядком и строем, с каким эти бравые ребята входили в деревню в колонне по четыре. Барабаны, пики, как лес, качаются в такт ровному солдатскому шагу и барабанному бою, ряды идеальные — глаз не оторвать. Доспехи сверкали бы, не будь на них толстого слоя дорожной пыли, а под доспехами — желтые колеты с широченными рукавами, иссеченными десятками разрезов, чулки всевозможных цветов. Шляпы, береты, замысловатые шапки и перья, перья, перья. Перья на головных уборах настолько роскошные, что им позавидовали бы и городские нобили, и земельные аристократы. Для простых людей, что жили в таком захолустье, как Эшбахт, для которых поездка в ближайший город на ярмарку являлась событием удивительным, появление таких людей и вовсе было чудом. Все выбегали смотреть на шагающих под барабан красавцев. Даже полупьяные посетители кабака и разгульные девицы и сам трактирщик — все выбежали посмотреть на такое зрелище.

Впереди разбитой на роты колонны под черно-желтым знаменем императора и бело-голубым знаменем кавалера фон Эшбахта ехали офицеры — сам капитан Кленк и его лейтенант Холиман. Да, зрелище было прекрасное и местным очень нравилось.

Волкову было видно, что шествие подготовлено, что ландскнехты ходят так не всегда, но все равно это было красиво. Единственное, что ему не нравилось, так это то, что уже к утру о приходе бравой баталии в Эшбахт станет известно в кантоне.

Кавалер пожал руку и Кленку, и его лейтенанту. Сказал, что расположить солдат можно за околицей, на южном выезде из села, там, где встали кавалеристы фон Реддернауфа. А еще велел своим дворовым мужикам резать свиней. Всего у него в свинарнике имелось шесть свиней, и хорошо накормить такую прорву усталых людей ими было невозможно, поэтому Волков приказал также зарезать бычка и телочку. И выкупил у трактирщика все пиво и вино, что у того было. И так как этого тоже оказалось мало, пришлось добавлять еще кое-что из своих погребов.

Он освободился от забот и закончил разговоры с офицерами, когда солнце уже закатилось. Лишь тогда Волков, на радость жене, вернулся в дом и лег с ней в постель. Элеонора что-то ему говорила, но он не понимал ни слова, ни единого слова не разобрал и сразу провалился в сон.

⠀⠀

Ночь пролетела за мгновение, казалось, вот только что лег, а уже жена тормошит.

— Господин мой, к вам пришли.

— Что? Утро уже? — едва открывая глаза, спросил кавалер.

— Давно уже, и к вам человек пришел. Говорит, дело важное.

Волков приподнялся на локте, посмотрел на жену.

— Что за человек? — Он бы еще спал и спал.

— Из ваших какой-то.

— Имя он назвал свое?

— Назвал-назвал, — отвечала Элеонора Августа, — да я позабыла.

«Дура».

— Распорядитесь, чтобы Гюнтер нес мне воду. — Кавалер сел