Папы – не мамы. Как отцы влияют на жизнь девочек – маленьких и взрослых - Анастасия Андриян

Интересно, что в оригинале «Рапунцель» ничего не сказано о судьбе колдуньи. Она не погибает, не исчезает, ее никто не победил. Она просто перестает упоминаться, в то время как один из основополагающих моментов любой сказки – наказание злодея. Значит ли это, что колдунья не такой уж отрицательный персонаж?

В любом случае, хотя авторы и рисуют читателю счастливый финал, вероятность появления приемной матери Рапунцель в будущем остается. Так и гиперопекающий родитель обычно не исчезает по собственному желанию из жизни взрослой дочери.

Странные правила. День Чистоты в семье моей подписчицы В

Итак, мы поговорили о родителе, который подавляет сексуальность и взрослость в своем ребенке. А вот что происходит, когда родитель даже самому себе не признается в своих порывах невысокого достоинства.

Как я уже говорила, подавленная сексуальность и вытесненные желания часто прорываются через психический блок человека в виде маниакального отношения к чистоте и уборке. Это свойственно и мужчинам, и женщинам (одна моя клиентка рассказывала, что немытые полы служили причиной истерики у ее мамы).

Моя на тот момент еще только подписчица В. однажды рассказала мне, что в ее семье отцом были установлены четкие правила того, как должен быть выстроен День Чистоты:

• Это – обязательно воскресенье.

• Убираешься именно ты.

• Только вот этой тряпкой.

• Никакой швабры, ею уголки не промоешь!

• Наклонившись нельзя – только на коленях.

• Музыку включать нельзя – она рассеивает внимание.

• Убираться обязательно в определенном порядке. Сначала эту комнату, потом ту. Затем заливаешь сантехнику и, пока средство действует, убираешься на кухне. В конце смываешь средство с унитаза и протираешь коридор.

• Мусор после уборки необходимо вынести до наступления темноты.

По завершении отец В. проводил инспекцию на предмет идеальности уборки. Он фотографировал убранную квартиру и сравнивал получившиеся фото с теми, которые он сделал днем ранее. Так он смотрел, сильно ли изменилась квартира с субботы (максимальна загрязненная) к воскресенью (День Чистоты).

Когда я читала словосочетание «День Чистоты», я мысленно добавляла «и Невинности». А сама В., описывая требования отца надраивать квартиру, заменяла слово «надраивать» на «надрачивать».

«Я надрачивала и надрачивала эту сраную квартиру целый день», – писала она.

После инспекции и исправления косяков (которые после уборки В., конечно же, обнаруживались) отец отправлял дочь в душ. В этом их желания с В., понятное дело, совпадали, потому что помыться после целого дня уборки было для В. приятным и расслабляющим процессом. Однако главный элемент заключался в том, что мыться ее отправлял именно отец.

– Ладно, принято, иди в душ, – говорил он.

В. рассказывала мне все это в красках. Было видно, что ей неприятно и волнительно вспоминать о жизни в одном доме с отцом, обо всех этих, казалось бы, бредовых законах.

– Это было что-то такое… такое… – В. никак не могла подобрать слов, чтобы описать свои эмоции, и тогда я спросила:

– Что-то вроде сексуального насилия?

У нас была довольно живая переписка, поэтому она прочла сообщение в ту же минуту, как я его отправила, и вдруг замолчала. Она ничего не отвечала несколько часов, и я забеспокоилась, что сказанное мною было лишним. Мы с В. довольно много общались в социальных сетях, она часто упоминала в своих рассуждениях психоанализ, и я решила, что могу задать ей этот откровенный болезненный вопрос. Но вдруг я перегнула?

Спустя несколько часов В. все-таки ответила мне всего тремя словами:

– Да. Оно. Черт.

Далее я сказала, что на связи, если В. нужно будет обсудить этот момент. Мы еще немного поговорили, после чего В. попросила полноценную консультацию. Мы встретились онлайн, и она стала моей клиенткой, с которой мы еще долго работали по теме ее отношений с отцом.

В процессе терапии вскрылось еще много моментов, которые мы с В. отнесли к завуалированному сексуальному принуждению, но описывать их я уже не стану, на это В. мне разрешения не давала. Скажу только, что у В. были бессознательные попытки защититься от происходящего: например, в подростковом возрасте она сильно набрала вес, чтобы быть для отца менее привлекательной.

Случается, что подобные странные правила несут в себе и иной смысл. Например, демонстрацию власти.

«Смотри, я могу приказать тебе что угодно, и ты это сделаешь».

По сути, чем меньше мужчина уверен в себе и чем больше у него вытесненных побуждений, которые его страшат, тем абсурднее будут его правила.

Тиран, потерявший власть. Может ли измениться агрессор?

Белоснежка: злодеи-тираны в сказках

Вот мы с тобой и добрались до весьма интересного типа отца – это тиран, лишившийся власти.

Моя подруга, зная, что я работаю над книгой, попросила меня описать, цитирую: «слабого отца, которого хочется оберегать и спасать, как сына».

Итак, он перед тобой.

Чуть ниже мы с тобой поговорим о пассивных отцах, живущих с очень авторитарными женами. Я сразу оговорюсь, что к таким отцам жалость или желание их спасти дети чувствуют очень редко. Пассивный мужчина демонстрирует полную покорность происходящему. Он – вечный ребенок за пазухой волевой матери. Чего его жалеть? Зачем его спасать, если его все устраивает?

Другое дело – отец, создавший вокруг себя образ сильного, независимого, жестокого тирана и внезапно потерявший свое влияние.

Образ рушится, оставляя ребенка в растерянности.

Это к вопросу о том, может ли измениться агрессор.

Ответ – да, может. Но он должен этого захотеть. Каким образом? Пережить катастрофу, столкнуться с вопросом жизни и смерти.

В одном случае от него уходит жена, забрав детей, или же подросшие дети сами отказываются общаться с ним. В другом случае мужчина переживает крах бизнеса и разочаровывается в своем окружении. Оказывается, что друзья были рядом только из-за его денег и влияния, а женщины, ранее вившиеся толпами, переключаются на более успешных конкурентов, и тиран остается один.

У кого-то рушится только одна сфера жизни (или исчезает/умирает один очень важный человек), у кого-то – вся жизнь.

Далее мужчина встает перед выбором. Пережить и принять случившееся и выстроить новый способ взаимодействия с миром или же продолжать пребывать в иллюзии своего могущества. Второй вариант грозит появлением психических проблем из-за несоответствия желаемого и действительного.

Безусловно, есть мужчины (да и вообще – люди, просто в данной книге мы все же говорим именно про отцов), которых катастрофа отрезвляет. Они выходят из треугольника Карпмана «жертва – агрессор – спасатель».

Как я уже говорила, агрессору разорвать порочный круг намного проще, чем жертве или спасателю. Жертва всегда может получить мазохистическое удовольствие и продолжить оставаться в жертвенной позиции, а спасатель всегда найдет, кого спасать. Агрессор же