Народная история психоанализа - Флоран Габаррон-Гарсия

ради пресловутого нейтралитета и ради своей клинической практики, чтобы получить признание в качестве важного члена МПА. И снова исторические события – вот что подталкивает ее заняться этой смелой самокритикой. Возвращаясь в середине 1960-х годов ко всё еще не остывшим углям испанского опыта, который ей самой, как она рассказывает своей дочери Веронике, кажется «утраченным раем»[224], Лангер сможет восстановить связь со своей исходной политической ангажированностью.

В 1966 году в рамках борьбы с войной во Вьетнаме дочь приглашает ее принять участие в памятном мероприятии, посвященном сражениям интернациональных бригад в Испании. Лангер рассказывает: «Думала, что это будет возвращение, думала, что вернусь в место, которое покинула. Думала об этом целую ночь. На следующий день я согласилась. ⟨…⟩ Это решение стало для меня началом возвращения в политику»[225]. Подобно Антигоне, которую зовет ее собственное прошлое, Лангер больше не может поступаться своим желанием. Здесь проясняется самокритика, обращенная ею на собственные книги Групповая психотерапия и Материнство и пол. В первой она критикует наивную точку зрения, согласно которой на «лечение», к которому стремится аналитик, не может влиять идеология аналитика (к этому мы еще вернемся). Что же до второй книги, после посещения Кубы в 1973 году Лангер признает, что впала в ней в «идеализацию материнства». Соглашаясь с важной критикой, адресованной ей феминисткой и психоаналитиком Джульет Митчелл, она признает свои прежние предрассудки: «Я была – как и другие психоаналитики – убеждена ⟨…⟩ в фундаментальном значении крепкого отношения между матерью и ребенком для психического здоровья обоих. Но ⟨…⟩ есть ли нечто зазорное в том, что в социалистических странах многие дети воспитываются в яслях уже со второй недели жизни? Я так не думаю»[226]. Лангер считает, что тогда ей нужно было «оплачивать свое женское удовольствие материнством». Эта вполне трезвая самокритика не может быть понята вне ситуации, сложившейся в Буэнос-Айресе к концу 1960-х и отчасти напоминавшей Вену 1920-х или Барселону 1936 года, а также вне тех следствий, которые из нее возникли.

В Аргентине сформировалось новое послевоенное поколение аналитиков, психиатров и психологов, придерживающееся марксизма. Значительное их число работает в психиатрии и стремится к преобразованию структур психиатрических лечебниц. Аргентинская психиатрическая федерация (АПФ), председательницей которой становится Эмилио Родриге (также выдающийся аналитик, состоящая в АПА), работает, в частности, и над этой задачей. После военного государственного переворота 1966 года психоаналитики вынуждены занять позицию. АПА в тот момент тоже кажется сторонницей протестного социального движения – она выступает с официальным заявлением, в котором поддерживает молодежные и повстанческие движения, что, однако, вызывает настороженность государства и влечет репрессии[227]. Судя по всему, авторами этой декларации стали многие влиятельные члены Ассоциации (включая Лангер) – для них и речи быть не может о том, чтобы снова делать невозможный выбор, навязанный аналитикам МПА в 1930-х. Аналитик не может быть нейтральным, особенно в сложившейся ситуации!

В ту же эпоху на международном уровне движение аналитиков, возникшее в Швейцарии и Италии, выступает с критикой МПА – как форм обучения и пирамидальной организации, ей свойственных, так и ее буржуазно-консервативной идеологии. Как сообщает аргентинский представитель ассоциации Армандо Баулео, движение было создано в кулуарах римского конгресса МПА Бертхольдом Ротшильдом, участником психоаналитического семинара в Цюрихе, и Эльвио Факинелли из Миланской группы развития психотерапии. Это движение, получившее название Интернациональная платформа (Plataforma internacional) в скором времени объединит аналитиков из шестнадцати стран[228]. Эскалация насилия и государственного террора в Аргентине, которые приведут в 1969 году к подавлению Cordobazo, народного восстания, объединившего рабочих и студентов, ускорит этот процесс: политическое направление АПА, к которому принадлежит и Лангер, объединяется с Платформой, что позволяет ее членам заняться открытой политизацией ассоциации. Естественно, руководство АПА реагирует на эти проявления политической ангажированности крайне негативно, напоминая о «необходимости нейтралитета в психоанализе»[229]. Разрыв принимает окончательную форму в 1971 году, когда руководство отказывается публиковать текст лекции, прочитанной Лангер в Вене в том же году, в которой она утверждает, что не отречется ни от Маркса, ни от Фрейда. Политическое крыло коллективно выходит из АПА, а потому и из МПА.

Однако, хотя жестокое подавление Cordobazo чем-то напомнило подавление восстания в Вене в 1927 году и его обличение Райхом[230], за которым последовало его исключение, в Аргентине этот раскол произвел прямо противоположные последствия. Прежде всего, из АПА вышла довольно заметная часть членов, в том числе выдающихся, и она утратила монополию на психоаналитическое образование. Наконец, это потрясение повлекло глубокую перестройку самой организации: действительные члены Ассоциации получили возможность переходить в статус супервизоров по требованию, ассоциированные члены получили право голоса на собраниях, открылись двери для психологов, не являющихся профессиональными врачами, и т. д. Но главное, всё это стало причиной для рождения в Аргентине нового психоаналитического течения, занимающегося политической деятельностью среди рабочих, в частности при посредстве Центров преподавания и исследования (Centros de Docencia e Investigacion, CDI),[231] – это течение получило название Plataforma Argentina[232]. С другой стороны, этот политический раскол встретил важный отклик в гражданском обществе и в интеллектуальном мире. Журнал Los libros отмечает в это время, не без некоторой проницательности: «…конфликт, сотрясающий аргентинскую психоаналитическую организацию вот уже несколько месяцев, представляется знаком общей ситуации, которая касается всех нас, поскольку проблемы, им обнаженные, связаны с будущим культуры, то есть с политическим будущим всей страны в целом»[233].

Plataforma Argentina и новый психоаналитический праксис

Диссидентское течение Plataforma Argentina позволяет открыто поставить под вопрос классовую идеологию, скрывающуюся за показным нейтралитетом психоанализа как института, и лицемерие его привилегий, среди которых – монополизация статуса аналитика, доступного исключительно врачам. В программе платформы, окончательная редакция которой принадлежит Эмилио Родриге, прямо заявлена ее вполне сознательная политическая ориентация. Программа обращена непосредственно к «работникам здоровья», с которыми подписавшиеся психоаналитики себя отождествляют. Сразу же заявляется о профанном характере психоанализа, а также о необходимости участия в политической жизни общества, то есть о двух целях, табуированных в АПА и ее истеблишменте: «Мы нижеподписавшиеся, психоаналитики, образовавшие группу Plataforma Argentina, входящую в движение Plataforma internacional, настоящей принимаем публичное решение отделиться от Международной психоаналитической ассоциации и ее аргентинского филиала. ⟨…⟩ Нам известно, что это решение касается не только нас как психоаналитиков и людей, но имеет намного более широкое значение, выходящее за пределы научной и институциональной жизни. Для объяснения мотивов и предложений, побудивших нас к этому шагу, мы обращаемся к работникам психического здоровья, относя к ним и нас самих, как к нашим коллегам. Этим заявлением ⟨…⟩ мы стремимся представить