Хватит выгорать. Как миллениалы стали самым уставшим поколением - Энн Хелен Петерсон

переутомления (Ты не обязана быть идеальной! Избавься от чувства материнской вины!), но не рассматриваются более серьезные, структурные причины. Как убедительно доказывает Локман, достижение в семье надежного, справедливого разделения труда наиболее вероятно, если нерожавший родитель возьмет продолжительный отпуск, желательно один[198]. В это время труд, который в противном случае остался бы невидимым, и в том числе, что особенно важно, психическая нагрузка, становятся видимыми.

Но для этого необходимо изменить политические установки. Нельзя избавиться от родительского выгорания изучением Библии или ведением дневника по утрам, как предлагает Джессика Тернер в книге «Неудобное время», или умением ругаться по-взрослому, как утверждает Джанси Данн в книге «Как не возненавидеть мужа после рождения детей». Не хватит и «заботы о себе» – понятия, введенного Одри Лорд для описания того, как уметь восстанавливаться после изнурительной борьбы с системным угнетением, которое присвоили привилегированные белые женщины, чтобы позволить себе отказаться от многих стандартов и планов, которые они (осознанно или нет) помогали увековечивать. Вы можете заставить себя чувствовать себя лучше (временно), но мир от этого не исправится.

Невозможно в спокойствии воспитывать детей, не сравнивать их с кем-то или не нервничать. Но можно значительно уменьшить все эти переживания. Чтобы это произошло, мы должны признать, что только прогрессивных идеалов в воспитании детей недостаточно. Нынешняя версия патриархального капитализма разрушает эти идеалы, независимо от того, насколько искренне и глубоко их придерживаются, и заменяет их регрессивными противоположностями: подчеркнуто неравным распределением домашнего труда, общим обесцениванием женского труда и работой, созданной в пользу тех, кто не обременен основными обязанностями по уходу за ребенком.

Это не значит, что, начав вести дневник, посетив психотерапевта, чтобы договориться разделять домашние обязанности с партнером, или выговорившись друзьям, вы не заметите улучшений. Но это не облегчит жизнь другим родителям или вашим детям, когда они станут родителями. Я часто вспоминаю один из лучших советов, которые мне давали, о том, как на самом деле уменьшить выгорание: думайте не только о том, как уменьшить свое выгорание, но и о том, как ваши действия провоцируют и раздувают выгорание у других.

Этот совет полезен не только мужчинам-партнерам, читающим эту главу, но и всем, независимо от степени выгорания и статуса родителя. Если вы хотите избавиться от переутомления, меньше обижаться, злиться до исступления, париться, начать себя уважать, тогда нужно действовать, голосовать и выступать за решения, которые улучшат не только вашу жизнь или жизни людей, которые выглядят, говорят и ведут себя, как вы, и имеют похожие семьи, но и жизнь всех.

Заключение: гори дотла

В последней главе кое-чего не хватает: меня. я не родитель и, если не произойдет каких-то кардинальных изменений в жизни, им не буду. Люди не рожают детей по самым разным причинам: они не могут зачать ребенка, им не нравятся дети, они думают, что не будут хорошими или уверенными родителями, они просто не хотят этого. У меня нет детей по нескольким причинам, и все они в конечном итоге связаны с выгоранием и культурой, которую оно пропагандирует.

Все больше миллениалов, и я с ними, «откладывают» основные этапы взросления: я оформила пенсионный план только в 31 год. Купила дом только в 37, и то только потому, что переехала из Нью-Йорка. Я до сих пор не вышла замуж и не планирую. Не потому, что я не планирую долгосрочные отношения с партнером, а потому, что я просто не вижу в этом необходимости. Или вот дети: если бы я забеременела прямо сейчас, меня считали бы «старородящей».

Но решила ли я повременить с этими событиями или же общественные реалии не оставили мне другого выбора? Можете поспорить с поступлением в аспирантуру, но я решилась на нее с четким пониманием, что в итоге буду стабильно работать. Я защитилась, как только смогла, но не успела получить диплом до 30 лет. Я знала людей, которые завели детей в аспирантуре – Рожай, пока здоровая! Будешь писать диссертацию, пока ребенок спит! – но я и так постоянно работала, и работать столько же, одновременно заботясь о ребенке, казалось не иначе как чудом.

Я закончила университет и после этого несколько лет искала работу по всей стране, из сбережений у меня не было и тысячи долларов – тоже не лучшее время для рождения ребенка. А потом я стала журналистом, жила в Нью-Йорке, в квартире, где едва помещалась с собакой, ежемесячно выплачивая четверть зарплаты в счет погашения студенческого кредита. Тем временем мои подруги стали рожать. Они обсуждали коляски (дорогие) и роды (заоблачно дорогие). Мне бы едва хватило на покрытие страховки. Потом они начали обсуждать планы по уходу за детьми, как их родители будут сидеть с ребенком день или два. Я поняла, что у меня сидеть не будет никто. Они говорили о нянях, хотели нанять одну на всех и платить ей вдвое больше, чем мне платили чуть больше десяти лет назад. Откуда я возьму деньги хотя бы на часть этих расходов, а также на аренду жилья в Нью-Йорке и выплаты по студенческому кредиту?

Одна подруга вообще ушла с работы. Другая перешла на четырехдневную неделю, но задач выполняла столько же. На работе не было укромного места, чтобы сцедиться. Даже самые ярые феминистки из моих подруг, казалось, смирились с тем, что их мужья не вытягивают равное распределение домашних обязанностей. Я видела, как усердно они работали изо дня в день и как накапливалась усталость. Они так любили своих детей, и я любила их детей. Я люблю детей! Я была няней! Они нашли рабочий подход. Почему я не могу?

Какая информативная формулировка: они нашли рабочий подход быть родителем. Работая интенсивнее, дольше, многообразнее. Раньше дети были трудовой необходимостью: ртом, который нужно было кормить, но который также облагораживал объем обязательной работы. Но современные стандарты воспитания полностью превратили детей в работу. Нужно работать вне дома, чтобы заработать на оплату их планируемого воспитания, а также на усилия, которые придется для этого приложить. На книги, которые нужно прочитать, группы, в которые нужно вступить, отупляющие групповые занятия музыкой, которые нужно посещать, стресс при выборе школы, которому нужно сопротивляться, на растущее выученное осуждение, полностью поглощающее естество. Работать, работать, работать.

Вот почему я не могу представить себя на этом месте: я и так уже загоняю себя в могилу, разрываюсь на части, с трудом выживаю. Если я буду больше работать – без поддержки, собственного жилья или сострадания – то окончательно рассыплюсь.

Я знаю, что мне возразят: воспитание детей превыше всего. Оказавшись в таком положении, вы бы смогли