Леди Аделина из Лесной Долины - Надежда Игоревна Соколова

Пребывать в неведении в саду показалось неразумным. Я медленно пошла обратно к дому, гадая, что же произошло и куда сбежал мой супруг — то ли за лечением, то ли за ответами в собственное книгохранилище.

«Что ж, Витор, — подумала я, — похоже, твои лекции о послушании придется отложить. У нас появилась куда более интересная тема для обсуждения».

Я шла неспешно, стараясь унять дрожь в коленях и наслаждаясь прохладой утра, словно ничего не произошло. Мысли о странной сфере и обожженной руке Витора я решительно отгоняла — разбираться с этим предстояло, но не сейчас, когда в голове был полный хаос.

Однако, подойдя к дому, я поняла, что хаос был не только в моей голове. Здесь он воплотился в самом что ни на есть буквальном смысле. Как любила говаривать моя покойная бабушка, «все стоит коромыслом».

Тишина и чопорность, царившие здесь всего час назад, сменились откровенной переполохом. Двери в главном холле были распахнуты настежь, откуда доносились торопливые шаги и взволнованные голоса. Слуги, обычно невидимые и бесшумные, сновали повсюду: кто-то с размаху чистил уже и без того сияющий паркет, кто-то на ходу поправлял портьеры, а двое крепких мужчин в ливреях с гербом Адарских с озадаченными лицами пытались сдвинуть с места огромную вазу, явно подбирая для нее более «подходящее» место.

Витора и его родителей видно не было. Никого, кто мог бы внятно объяснить, что, черт возьми, тут творится. В общем, как это часто бывает, было ясно, что ничего не ясно.

— Эй, что происходит? — остановила я за руку молодую служанку, которая пробегала мимо с охапкой свежих полотенец, от которых пахло лавандой. Ее глаза были круглыми от испуга.

— Император, госпожа! — выпалила она, почти не глядя на меня, и вырвала свою руку. — К нам скоро прибудет сам император! С курьером известие пришло!

И, не дав мне опомниться, она пулей умчалась дальше, по-видимому, чтобы успеть разложить эти полотенца до прибытия высочайшей особы.

Глава 8

Я поднялась к себе, решив, что в этой суматохе я лишь буду мешаться под ногами. В спальне было непривычно тихо, будто все звуки поглотила тревожная подготовка внизу. Я уселась в глубокое кресло у окна, уставившись на улицу, где уже виднелись дополнительные патрули гвардейцев, выстраивавшиеся вдоль подъездной аллеи. В голове стоял нарочитый, упрямый шум — я отчаянно старалась не думать ни о вспыхнувшей сфере, ни об обожженной руке Витора, ни о зловещем шепоте «Императорская кровь». Мысли путались, превращаясь в белый шум паники, который я глушила всей силой воли.

Не знаю, сколько я так просидела, пока в дверь не постучали. Тихо, но настойчиво.

— Войдите, — откликнулась я, и голос мой прозвучал чуть хрипло.

В дверь заглянула та самая испуганная служанка.

— Госпожа, вас просят спуститься в малую гостиную.

Наверняка император приехал. Иначе зачем еще я, недавно прибывшая и никому не известная невеста, могла понадобиться в такой момент?

Сердце застучало где-то в горле, но я поднялась с места с показным спокойствием. Я не стала переодеваться — на мне было все то же простое домашнее платье. Пусть видят меня такой, какая я есть. Правда, я на ходу поправила волосы и провела ладонями по складкам платья, отряхивая невидимую пыль.

Я вышла в коридор, прошла по нему до лестницы и начала спускаться вниз, медленно, ощущая каждый шаг. Чем ближе я была к низу, тем громче становилась тишина — не обычная, а напряженная, звенящая.

Дверь в малую гостиную была приоткрыта. Я вошла.

Первое, что я увидела, — Витора и его родителей. Они стояли по стойке «смирно», с почтительными, даже подобострастными наклонами голов. А перед ними, спиной к камину, стоял мужчина.

Он был высок и строен, одет в простой, но безупречно сшитый камзол темно-зеленого цвета без каких-либо украшений, кроме одной серебряной застежки на плече. Его лицо, иссеченное морщинами, но не дряхлое, дышало спокойной, неоспоримой властью. Седые волосы были коротко острижены, а взгляд… его взгляд был самым пронзительным, что я когда-либо видела. Он изучал меня с ног до головы, внимательно, не спеша, но без капли негатива или осуждения. Скорее, с холодным, аналитическим любопытством, с которым рассматривают редкий артефакт.

— Ваше величество, — почтительно, с низким поклоном, произнес мой свекор, граф Адарский, при моем появлении. Его голос дрогнул. — Это и есть наша невестка, Аделина.

Император молча кивнул, его пронзительный взгляд не отрывался от меня. Затем император, не говоря ни слова, плавно вскинул руку. Ладонь его была обращена ко мне, пальцы слегка растопырены. И из кончиков его пальцев вырвался и устремился ко мне плотный, похожий на жидкий свет, бесцветный луч.

Я застыла, не в силах пошевелиться, ожидая боли или чего-то худшего. Но луч был не горячим и не холодным. Он просто коснулся тыльной стороны моей руки, и в тот же миг в нем вспыхнула целая радуга. Он заиграл, словно опал, переливаясь синим (цветом магии воды), красным (яростью огня), желтым (теплом земли), зеленым (дыханием жизни)... Цвета мелькали, сменяя друг друга, как бы сканируя что-то внутри меня, ища отклик.

Наконец, хаотичное мерцание прекратилось. Луч застыл, став ровным, глубоким и ярким оранжевым — цветом осеннего заката, спелой хурмы, пламени, лишенного жара.

Император медленно опустил руку, луч исчез. Его величество сделал шаг ко мне, и его невозмутимое лицо выражало теперь чистейшее изумление. Он смотрел на меня так, будто видел призрак.

— Племянница... — выдохнул он, и в его голосе прозвучало нечто большее, чем просто удивление — потрясение, смешанное с внезапным прозрением.

Этого слова оказалось достаточно, чтобы воздух в комнате исчез окончательно. Граф и графиня Адарские побледнели так, будто их облили ледяной водой. Графиня невольно поднесла руку к горлу, а ее супруг выглядел так, словно мир вокруг него внезапно перевернулся с ног на голову.

Что касается меня... Воцарившаяся в голове тишина стала абсолютной. Все мысли, все попытки анализировать, все страхи и догадки — все это разом испарилось, оставив после себя лишь чистый, немой шок. Племянница? ИМПЕРАТОРА? Мой мозг отказался обрабатывать эту информацию. Я могла только стоять и смотреть на этого могущественного незнакомца, чувствуя, как почва уходит из-под ног, а мое скромное, предопределенное существование провинциальной невесты разбивается вдребезги одним-единственным словом.

Все произошло слишком быстро, чтобы я успела что-либо понять или возразить. Император, не говоря ни слова, жестом приказал мне подойти. Пока