Когда мы были осколками - Акация Блэк

рядом. Мне действительно важно, чтобы у нас все получилось. Знайте, что я полностью вам доверяю и всегда буду на связи. Да, мне придется часто бывать еще и в Чикаго, но это ни в коем случае не означает, что я не буду вовлечен в происходящее здесь на все сто.

Его британский акцент и низкий голос вызывают мурашки по коже. Я наконец набираюсь смелости и поднимаю голову. Возвышаясь на конце длинного стола с по-королевски безупречной осанкой, он занимает почти все пространство. Еще в юности Лиам излучал эту подавляющую ауру, этот магнетизм и вызывающую уверенность. Он обводит взглядом весь зал, ни разу не остановив его на мне. Пользуюсь этим, чтобы во всех деталях рассмотреть его приталенную белую рубашку с закатанными рукавами, обнажающими татуированные предплечья. Черный галстук покоится на мускулистом животе. О резко очерченную линию нижней челюсти можно порезаться. Лиам наслаждается властью, о которой так мечтал. Его присутствие заполняет зал, а я чувствую себя невидимкой. По крайней мере, до тех пор, пока не наступает мой черед представиться.

Пытаясь выглядеть невозмутимо, расправляю плечи, но мои усилия напрасны. Равнодушие Лиама вызывает у меня желание поджечь тут все к чертовой матери. Я часто представляла, как мы встретимся после долгой разлуки, но ни в одном из выдуманных сценариев не было этой холодности. Были слезы счастья, его извинения, мои объяснения, объятия и секс, чтобы наверстать упущенное.

– Здравствуйте, я… в общем я… – дыши. – Меня зовут Луна Коллинз, и я недавно пополнила ряды ваших менеджеров. Очень рада стать частью компании и работать вместе с вами.

Повернувшись к нему, вижу, как он что-то печатает в смартфоне. Скотина. Какая-то фифа, сидящая неподалеку от меня, решает поиздеваться.

– Надеюсь, в общении с артистами она более красноречива, – мерзко хихикает она.

Я покажу тебе красноречие, стерва.

Собрание продолжается, но я перестаю слушать. Единственный звук, который различаю, – это то, как в ушах шумит от гнева. Эта же ярость заставляет меня последовать за ним в лифт, когда остальные расходятся. Как смеет он делать вид, что я пустое место?

Рукой мешаю дверям закрыться. Взволнованная его близостью, на какое-то мгновение забываю, как и зачем тут оказалась. Но он? Его зеленые глаза вдруг превращаются в щелочки. На скулах играют желваки. Этот взгляд – словно автоматная очередь, и пули попадают мне в самое сердце. Пересилив себя, наконец спрашиваю:

– Ты серьезно собрался делать вид, что не знаешь меня?

– Что, прости?

От его ледяного тона волосы у меня на затылке встают дыбом. Я вдруг осознаю всю нелепость своего вопроса, потому что он смотрит на меня так, будто само мое существование обходится ему в круглую сумму. Значит, между нами все осталось по-прежнему.

Он все так же меня ненавидит.

Лиам выпрямляется, все еще злобно щурясь. Сверкнув глазами, он достает из кармана звонящий телефон и пугающе спокойно говорит мне:

– Не спеши обустраиваться. Ты вылетишь отсюда к концу недели.

Двери лифта закрываются.

Вокруг поднимается гул голосов, а затем наступает темнота.

* * *

– …Луна?

Стону от удовольствия, когда на щеку опускается чья-то рука, а на лоб – чьи-то губы. Я что, сплю? Потому что этот голос, этот акцент, это имя, этот такой знакомый запах – не может быть, чтобы все это было так близко. Внезапно разволновавшись, отказываюсь открывать глаза, только бы этот сон продолжался. Только так я могу еще немного побыть с ним.

На пути в мир грез до меня доносится мерный писк приборов, а в нос ударяет запах спирта.

– Луна-парк.

Часто моргаю, чтобы сфокусироваться. Рядом в строгом костюме сидит Трэвис. В его карих глазах плещется беспокойство.

– Я умерла, да? Это ты, страж райских врат?

– Надо будет сказать врачам, чтоб сделали тебе УЗИ головного мозга, если ты и впрямь веришь, что попадешь в рай.

– Ауч.

Мы смеемся, а потом он наклоняется, чтобы обнять меня. Утыкаюсь носом ему в шею и вдыхаю его запах, совсем не похожий на тот, что окружал меня несколько часов назад.

– Как же ты меня напугала, Луна.

– Прости, – виновато морщусь я. – А что произошло?

– Ты упала в обморок на работе. Твои коллеги сначала позвонили Камилле, но она выехала на репортаж в Нью-Джерси, и они связались со мной.

– Да уж, я просто обязана была отличиться.

– Врач сказал, это была паническая атака из-за сильного эмоционального потрясения.

Я киваю, почти не слушая его, потому что мне не дает покоя один вопрос.

– Ты недавно приехал? В палате больше никого не было?

– Никого.

Скрыть разочарование не получается. Сон. Черт возьми, это был всего лишь сон. Ко мне возвращаются воспоминания о произошедшем – Лиам, его отчужденность, его угроза, – и я понимаю, что все будет не так, как я себе представляла.

– Ти?

– Чего?

– Я видела его.

Лиам в Нью-Йорке. Он мой новый босс, и он заставит меня заплатить за то, что я его бросила.

Глава 4. Луна

Луна, 10 лет – Лиам, 12 лет

Все вокруг только и говорят, что о новой семье, въехавшей в дом по соседству посреди ночи. У мальчика, Лиама, кажется, уже сложилась плохая репутация. Еще вчера говорили, что он ударил кого-то в школе только за то, как тот на него посмотрел. Ходят слухи, что ему нельзя смотреть в глаза, иначе умрешь мучительной смертью. Детские сказки! Сам-то Луис жив-живехонек и пытается настроить всех против новенького. На переменах к Лиаму никто не подходит, а после школы он один, с гитарой за спиной – никто никогда не видел, чтобы он на ней играл, – медленно бредет вдоль футбольного поля в нашем квартале.

Чтобы попасть домой, мне нужно идти той же дорогой, и стоит ему меня заметить, как я ловлю на себе его дикий, почти яростный взгляд, будто он хочет что-то сказать… или пожрать мою душу. Я этим слухам не верю, честно-пречестно. Поэтому в последний раз, когда это произошло, я ему улыбнулась и помахала рукой. Ноль реакции.

Сегодня я собрала всю свою смелость в кулак, чтобы заговорить с ним, но он словно сквозь землю провалился. В необъяснимом порыве запрыгиваю на велосипед, чтобы отправиться на его поиски. Через пятнадцать минут, когда я уже готова бросить эту затею, замечаю его сидящим на дереве за детским парком.

– Разворачивайся, Луна, – шепчу сама себе.

Нет, ты не трусиха. И потом, что он тебе сделает? Закусит твоими глазными яблоками?

Вместо того чтобы дать деру, неожиданно для