Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

быть свободным. Род Ван был верен императорскому дому несколько сотен лет и заслужил непоколебимую благосклонность. И цена тому – бесконечные горести и похороненные мечты. Отец старался думать сильно наперед – не как его родители и родители его родителей. Всю жизнь он был недоволен своим положением и хотел занять вершину власти. Он был готов пойти на все, лишь бы род Ван добрался до этого пика. Он добился того, что род Ван сместил с вершины даже род Цзян!

Слова его были подобны выпавшему на голову снегу. Верно. Мой отец такой. С такими амбициями. Для такого человека личные чувства не имеют никакого значения. Чтобы добиться желаемого, ему пришлось от многого отказаться. И я, и мой брат были вынуждены идти по пути, откуда нет дороги назад. И власть над этой дорогой всегда будет в руках нашего отца.

Выдержав паузу, я не сдержалась и спросила:

– Ты правда хотел жениться на сао-сао?

– Да, – решительно ответил он.

Вот только я не поверила ему.

– Разве отец не выдал ее за тебя специально просто потому, что его волновала военная власть, сосредоточенная в руках рода Хуань?

Или, как считала матушка, что отец заставил невесту Цзылюя выйти замуж за моего брата, чтобы пригрозить императорскому дому и выразить свое презрение. Слишком сложно в это поверить… Конечно, род Хуань не шел ни в какое сравнение с родом Ван, но главнокомандующий Хуань располагал большим войском в Цзяннани.

Старший брат какое-то время молчал. Затем спокойно сказал:

– Конечно, отца интересовала военная мощь Хуаня, но он ни к чему меня не принуждал… Жениться на Хуань Ми – мое собственное желание.

Я прикусила язык. Стоило только подумать о том, что брат бросил Хуань Ми одну, о том, что моя сао-сао была настолько подавлена, о ее скоропостижной смерти… После этого весь ее род пришел в упадок. В такие моменты я чувствовала себя такой беспомощной…

Брат долгое время молчал – он словно витал в облаках… словно вернулся в те дни. Больше о старых обидах мы не говорили… Под ногами журчал ручеек, иногда мимо пролетали птицы, бесшумно падали листья. Все обиды остались в прошлом. Впереди нас ждали новые взлеты и падения.

– Нужно ехать, матушка нас уже заждалась, – улыбнулась я и взяла брата за руку.

Из столицы мы выехали достаточно рано и даже не заметили, как начало смеркаться.

Слуги продолжали ждать нас возле повозки и не смели идти за нами – чтобы не отвлекать. Когда мы уже собрались тронуться в путь, вдруг услышали конский топот – кто-то спешил с казенного тракта. Когда мы увидели, кто к нам так спешил, сначала напряглись, потом переглянулись и улыбнулись. Нас не было слишком долго, и никого домой не посылали с посланием, что у нас все хорошо. Отец запереживал и поэтому решил отправиться на наши поиски. Когда он спросил нас, почему мы до сих пор не поднялись в гору, мы снова переглянулись, но не нашли, что сказать. Отец пристально посмотрел на меня, и я в отчаянии выпалила:

– Гэгэ отвел меня на берег горной речки, и мы заигрались…

Брат не смог ничего сказать в свое оправдание, он лишь горько усмехнулся.

– Чушь! – Отец взглянул на брата, но не рассердился. Нахмурившись, он сказал: – Мать вас небось заждалась.

Мы с братом переглянулись и сразу все поняли – заждалась нас не мать, а отец.

– Я замерзла у воды, и у меня разболелась голова. – Я надула губы и продолжила: – Раз отец решил приехать за нами, на гору мы не поедем. Гэгэ, поехали домой.

Не дожидаясь ответа отца, я покачала головой, совершенно бесцеремонно запрыгнула на коня одного из стражников и поехала прочь. Брат же, проигнорировав пристальный взгляд отца, подхлестнул лошадь и быстро нагнал меня.

– Очевидно, что он ждет возвращения матери, но не говорит об этом! Я никак понять не могу – с чего он так упрям? – Я тяжело вздохнула.

Брат невольно улыбнулся и прыснул смехом.

– Что смешного?! – Я сердито взглянула на него, но чувствовала себя такой беспомощной. – Раньше я даже подумать о таком не могла, но теперь я понимаю – вы все упрямцы!

Брат еще какое-то время улыбался, но потом лицо его снова стало спокойным. Он тихо сказал:

– Мы не изменились. Просто ты выросла.

Сердце болезненно сжалось в груди. Я не нашлась, что сказать.

– А-У, это ты выросла и изменилась, – слабо улыбнулся брат.

Я посмотрела на него.

– Это я-то изменилась?

– Разве ты не чувствуешь, что с каждым днем ты все больше и больше кое на кого походишь? – Вскинув брови, он посмотрел на меня с улыбкой.

Вдруг я поняла – он имел в виду Сяо Ци.

– Когда ты выходишь замуж – ты подчиняешься своему мужу… Каждая женщина, выходя замуж, становится сварливой и жестокой.

Выдавив улыбку, я пристально посмотрела на брата, подняла кнут и хлестнула лошадь под его седлом.

– Как ты посмел так говорить обо мне?!

От боли лошадь заржала и галопом понеслась вперед. Брат так испугался, что даже не сразу смог ее остановить. Глядя на них, я не удержалась от смеха. И затем, оглянувшись на вершины гор Юньшань, я задумалась: доходил ли отец когда-нибудь до ворот монастыря?

На следующий день в резиденции Юйчжан состоялся праздничный пир по случаю моего дня рождения. Я думала, что это будет простой семейный ужин, но никак не ожидала, что он окажется настолько грандиозным. Помимо родственников, прибыли влиятельные сановники, родня императора и главы влиятельных домов – все как будто собрались на торжественный банкет во дворце императора.

Это все задумал Сяо Ци. Он никогда не любил шумные пиры, но сегодня приложил все усилия, чтобы должным образом отпраздновать мой день рождения. Кто-то мог подумать, что все это – лишь показуха, чтобы все видели могущество Юйчжан-вана и благородство Юйчжан-ванфэй… Только я понимала, что таким образом он старался искупить свою вину за произошедшее в день нашей свадьбы.

Матушка сделала высокую прическу и с улыбкой сидела рядом с отцом. Несмотря на то что между ними витал холодок, она была готова немного с ним поговорить. Старший брат привел с собой двух любимых наложниц, но на глазах у отца вел себя с ними исключительно прилично.

Когда прибыл наследный принц, перед отцом ему было как-то неловко. Но тут пришла Ваньжу-цзецзе со своей маленькой дочкой – маленькая девочка только-только научилась делать свои первые шаги, – чем привлекла к себе все внимание гостей. Брат тут же пошутил, что она отобрала всеобщее внимание