Светлячок и Соловей - Полевка

А ночью ему приснился муж, вернее он помнил его запах, его нежность и его руки. А вот лицо ускользало из памяти, очень хотелось его увидеть, но коварный альфа отворачивался или ускользал по коридорам. Проснувшись, он долго лежал, вглядываясь в предрассветную тьму и вдруг понял, что скучает по Джабалю, не так как по родителям. Это было совершенно другое чувство. Абаль свернулся в клубочек и задумался, что же изменилось в его жизни. Если бы его сейчас спросили - с кем он хочет остаться, с родителями или Джабалем, он без колебаний выбрал бы мужа. И дворец уже не казался чужим и даже красные стены не давили своей росписью, а казалось, грели как объятия Джабаля.

Поняв, что уже не уснет, омега спустился с кровати альфы, на которой он так и спал после его отъезда, и, включив светильник, занялся каллиграфией. Хотелось сделать еще хотя бы одну страницу букваря, до того как его опять позовут разбираться с делами эмирата. И пусть это был не Диван с его заумными разговорами, но дела в общине действительно были важны для города и он был рад помочь людям советом, или как непредвзятый арбитр в старом споре. Примирить соседей, утешить детей, поддержать стариков. Услышать слова благодарности и понять, что все сделано правильно. Маленькие дела были не менее важны, чем заумные законы и, главное, он чувствовал, что делает что-то действительно важное, не только для себя, но и для других.

На десятый день, когда Абаль был уже весь в предвкушении встречи, он получил письмо от мужа. Джабаль сообщал, что заседание совета задерживается на пару дней и он очень грустит в разлуке, и надеется увидеть его как можно быстрее. Абаль не удержался и расплакался, как же так, муж ведь говорил, что улетит только на десять дней? А тут опять… жди!! Он так готовился к встрече, вытерпел полный круг ада в хамаме, со всеми этими зверскими эпиляциями и беспощадными полировками кожи от телака. Он так готовился, так ждал, а коварный альфа взял и не приехал! Да как он мог!!

Он ушел в комнату гарема, в которой оборудовал себе кабинет и занялся каллиграфией. Оми всегда говорил, что она помогает собраться с мыслями и справиться с обидой, когда руки сосредоточены на работе, то для глупых мыслей просто не остается места в голове! И это было правдой. Стоило начать выводить ровные буквы, как руки перестали дрожать и на душе стало легче. Подумаешь два дня задержки! Ему есть, чем заняться в это время. У него на столе лежал макет азбуки, которое прислало издательство, чтобы он увидел конечный результат и подкорректировал, если его что-либо в ней не устраивает. Рядом лежало очень теплое письмо от родителей. Оба родителя и отец и оми были в восторге от новой азбуки Сабаха и написали ему много добрых слов. Они искренне радовались, что он нашел себе занятие по душе.

А еще было письмо от издательства единственной на Сабахе типографии. Они предлагали напечатать любое количество азбук для эмирата ад Шур совершенно бесплатно, если уважаемый автор разрешит использовать его азбуку для печати другим учебным заведениям. Новая азбука понравилась и учителям и духовенству, чье мнение было очень важно для всех жителей этой планеты. Абаль хотел вначале похвастаться мужу своими успехами, но сейчас в сердцах решил написать ответ самостоятельно, без оглядки на мужа. Это ведь он автор, значит и ответ должен писать он. А муж пусть тогда радуется и гордится позже, сам виноват, что оказался так далеко в такой важный день.

Абаль написал письмо, в котором сообщал, что будет только рад, если его азбука послужит делу просвещения Сабаха. Абаль осторожно выводил красивые завитушки на гербовой бумаге мужа для важных документов. С каждым разом выводить красивую вязь письма получалось все лучше и лучше. Отложив в сторону плотную бумагу, чтобы чернила просохли, он взялся за чистый лист бумаги. Может, следует написать письмо мужу, вот такими же красивыми завитушками. Пусть видит, что он тоже может написать красивое письмо. И начать его как это сделал муж. Абаль достал из ящика стола письмо и опять понюхал бумагу, за десять дней запах почти выветрился.

Омега погладил письмо рукой и провел по буквам пальцами. О чем он думал, когда писал его? «Возлюбленный супруг мой», почему не написал Абаль? Он что понимал, что он покажет его письмо другим людям, чтобы добиться от других разрешения делать что хочеться? А зачем тогда написал Соколенок? Это ведь так интимно, совсем как тогда в купальне… «Иди ко мне, Соколенок»… аж пальцы в шлепках поджимаются от одного этого воспоминания бархатного голоса. Омега взял новое перо и решительно вывел:

«Возлюбленный муж мой»… нет… первый лист оказался скомкан и полетел в корзину, «Джабаль, мой любимый муж»… нет… второй лист полетел вслед за первым. «Джабаль, любовь моя». Абаль добавил пару завитушек у слова Джабаль, а потом еще сердечко. Как написать, что скучаешь и ждешь встречи, и все мысли только о нем, и очень хочешь его увидеть, а он задерживается и как же теперь его дождаться, если сил совсем не осталось… Абаль макнул перо в чернила и начал торопливо писать, пытаясь успеть за ускользающей мыслью, а потом буквы расплылись, и тяжелая слеза плюхнулась прямо с носа на свежие чернила, и конечно буквы расползлись, а следом еще чернила капнули с пера, и некрасивая клякса потекла по бумаге, портя все…

Абаль в сердцах отпихнул лист и он спланировал куда-то на пол. Было обидно и горько. Столько планировалось, так ждалось, а он взял и не приехал… Абаль накричал на слуг, которые попробовали отвлечь его сладостями и бросил в Захи шлепкой, чтобы он убирался со своими шуточками, а потом разрыдался от обиды… Джабаль, ты обманщик, ты обещал приехать, а вместо этого прислал глупое письмо. Абаль нарыдался всласть и взяв чистый лист бумаги, задумался, что бы написать такого, чтобы Джабаль сам все бросил и примчался?

Омега положил голову на руку и задумался, надо обязательно что-то придумать, слова непременно найдутся… Вздохнув еще разок, омега прикрыл глаза, чтобы собраться с мыслью. Слезы, казалось, выпили из него все силы, надо бы собраться с духом, но, вместо этого, Абаль