Светлячок и Соловей - Полевка

захотелось там побывать, и, в результате, они полдня провели в пустыне. Абаль возил Алели на наручи с открытой головой, орлица распускала крылья, но так и не отважилась полететь. Ахмед посоветовал столкнуть ее с руки, но омега не хотел делать больно своей любимице. После обеда к Абалю пришел Ади. В питомнике подрались биби, двое из них были омегами и чтобы их наказать, нужно было разрешение эмира. Абаль отложил черновик азбуки и пошел в питомник, чтобы разобраться в ситуации.

Потом Абаль понял, что не рискнет заполнить букварь только собственными рисунками и ему нужна помощь настоящих художников. А где их взять на консервативном Сабахе? Пришлось ехать к мастерам-ювелирам и умолять их о помощи. Мастера прониклись и, отложив свои дела, разобрали черновики Абаля и нарисовали ему каждый по картинке, осталось только написать красиво букву и добавить стихи и присказки, и букварь будет готов! Но после обеда опять возникли вопросы во дворце, когда Ади понадобилось разрешение эмира, и он пришел за советом к супругу повелителя. А потом появились беты, которые курировали хосписы, они услышали, что эмир разрешил супругу заниматься хозяйственными вопросами, а у них, бедных, накопилось множество очень важных нерешенных проблем.

Так и повелось. Абаль разрывался между Подружкой и Алели, которая стала отказываться от еды, работой над букварем, делами с общиной, которая как маленький ребенок требовала постоянного контроля. Абаль посетил и хосписы и приехавших медиков, которые пока разрывались без профильных специалистов и с нетерпением дожидались выпускников медвузов, которые вскоре должны были вернуться на Сабах. Теперь он понимал оми, который вечером возвращался домой ужасно усталым и обязательно должен был полежать немного перед ужином.

А перед сном он пытался вспомнить уроки каллиграфии, которые ему давал терпеливый оми. Очень не хотелось испортить красивые картинки неудачной надписью. И тексты стихов для детей надо было постараться написать красиво и ровно, чтобы не было стыдно перед оми и мужем. Вон у Джабаля какие ровные и красивые буквы в записке, как будто на выставку написанные!

Каждый день забот прибавлялось, а времени становилось все меньше. Потом опять была встреча с учителями, теперь они хотели и математику для малышей сделать по-новому. Чтобы дети не гайки и шурупы считали, а финики и яблоки. Они принесли новые задачи и примеры и горели желанием помочь. Они увидели, что уже сделано с азбукой и букварем, который Абаль мужественно оформлял сам и восхитились его работой. От такой похвалы за плечами Абаля как будто крылья выросли, и он теперь просиживал до половины ночи над работой.

Только все опять упиралось в кади и запрет рисовать животных и людей. И сегодня с утра Абаль готовился к настоящему бою с ортодоксальными священниками. И хотя Абаль специально рисовал животных, больше похожих на игрушки, а людей только в национальной одежде, но без одобрения новых учебников кади и имамами вся эта работа была бы бессмысленной. Их надо было принять во дворце с надлежавшими почестями, только вот где?

В гостиную гарема им не было допуска, они не слуги и, несмотря на свой почтенный возраст, все равно оставались мужчинами. Принимать их на альфьей половине, это значило сидеть с закрытым лицом и не иметь возможности показать им драгоценности, доказывающие расположение мужа, а в этом вопросе надо было использовать любую возможность, чтобы добиться победы. У родителей для подобных посещений было много различных залов и по-разному оформленных комнат. Они с одинаковой легкостью общались и с ортодоксами, и с прилетевшими для заключения договоров инопланетными богатеями из фармацевтических компаний.

Абаль пометался по дворцу и велел Ади подготовить гостиную питомника для встречи дорогих гостей. Имамов туда можно завести со стороны альфьих помещений, и сами альфы могли бы быть спокойны, оставляя супруга повелителя только с проверенными и почтенными людьми и вездесущими слугами. К своим драгоценностям Абаль в этот раз подошел с особой тщательностью, чтобы имамы не смогли обвинить его в тщеславии и невоздержанности. Он надел самое скромное платье и самые скромные из своих украшений, но потом передумал и надел парадный рубиновый гарнитур. Гостей со всей торжественностью провели в гостиную питомника, где их уже ждал красивый, но такой юный и невинный омега в скромном платье. Но стоило гостям подойти ближе, и они увидели знаменитый гарнитур поверх шелкового платья и растерялись.

Рубины таинственно мерцали, и казалось, из каждого камня на гостей смотрел эмир. Все в городе знали о необычайно щедром даре за невинность, но его мало кто видел. И кто теперь посмел бы посмотреть свысока на омегу, которого так ценит повелитель? Омега был юн и детские голоса по соседству усиливали ощущения хрупкости, вызывая у имамов родительские чувства. Такого ребенка хотелось защитить и помочь, погладить по голове и решить за него все вопросы и проблемы, лишь бы прекрасное дитя не грустило.

Абаль поймал изменение настроения пожилых мужчин, он увидел, как у них поменялось выражение лиц, когда они увидели его и …рубины. И вспомнив все уроки Айдана, решил дожать их, их же оружием. Теперь он говорил негромко и дрожал ресницами, как будто ужасно стесняясь говорить в присутствии стольких уважаемых людей, но ему было важно услышать их мнение, и только поэтому он рискнул их побеспокоить. Он внимал каждому их слову с широко распахнутыми глазами, как будто родному оми и, смущаясь, водил тонким пальчиком по платью, когда его начали хвалить за проделанную работу.

На самом деле Абаль решил выпустить свой букварь, даже если почтенные старцы упрутся как стадо ослов. Всегда можно было добиться поддержки у мужа, и, в конце концов, в других эмиратах дети учились даже по старому и ужасному букварю, а его букварь в любом случае лучше. С их поддержкой или наперекор им, но Абаль не отступил бы! Но заручиться поддержкой, это было просто восхитительно, это было даже круче, чем выпросить у брата жемчужное ожерелье за счет его карманных денег. Это значило доказать самому себе, что он может победить и добиться чего пожелает! А подобное доказательство собственной силы дорогого стоило! Абаль только благостно вздохнул и довольно покраснел после того как услышал, как имамы наперебой стали его уверять, что именно такой букварь и нужен общине, и они рады, что у их эмира такой благочестивый и умный супруг!

Абаль тем же днем