В ловушке - Вера Холлинс

— Блейк!

Он был жив.

Я отбросила пистолет от Айзека, который свернулся в клубок и держался за живот, скуля от боли, а затем подползла к Блейку, осматривая огромную, ужасную рану на макушке. Отвратительное количество крови стекало по всему его лицу, делая его неузнаваемым. Я подумала что он умер и я вижу фантазию. Но Блейк был жив, и новые слезы потекли по моему лицу.

— Блейк, ты жив, — прохрипела я, хватая его за плечи.

Он опустил руку и посмотрел на меня со слабой улыбкой.

— С тобой все в порядке, — прошептал он, его глаза затрепетали. — Слава богу.

Я впилась пальцами в его плечи, чувствуя, что сейчас у меня начнется гипервентиляция.

— Нет, Блейк. Открой глаза. Не закрывай их.

Входная дверь распахнулась, и на пороге появились три офицера с оружием наготове.

— Полиция! — Сказал один из них, но остановился, увидев нас. — Мисс? С вами все в порядке?

Я взяла руку Блейка в свою.

— Пожалуйста, вызовите скорую, — быстро сказала я. — Этот парень, — я указала на Айзека, — выстрелил ему в голову!

Офицер что-то сказал по рации и вошел вместе с остальными, осматривая комнату.

— Скорая уже здесь. — Его коллега подошел, чтобы проверить Лоуренса, в то время как другой парень наклонился над Айзеком.

— Джесси… — выдохнул Блейк, его рука холодела в моей. — Я… я…

— Береги силы и не разговаривай, — сказала я ему, улыбаясь и смахивая слезы. — С тобой все будет в порядке. Просто держись. Скорая отвезет тебя в больницу, и с тобой все будет в порядке. Обещаю. Я здесь с тобой.

Он изо всех сил пытался открыть глаза, и когда он это сделал, тепло в них разбило меня, разбив мое сердце снова и снова.

— Ты молодец, Джесси… ты такая смелая.

Я вытерла еще больше слез, но они продолжали течь и течь.

— Так же, как ты. Ты спас меня.

Его губы боролись, чтобы удержать улыбку. Он попытался сжать мою руку, но его хватка была такой слабой.

— Я люблю тебя, — сказал он.

Он любит меня.

И вот тут я потеряла контроль. Я разрыдалась еще больше, всхлипывая, и я схватила его так, будто он собирался исчезнуть прямо сейчас. Парамедики ворвались в комнату с носилками и окружили нас, но я не хотела отпускать его. Я даже никогда не говорила ему этих точных слов.

— Я тоже люблю тебя, Блейк, — сказала я с искренней убежденностью, чувствуя, что уже слишком поздно. Его глаза закрылись сами собой, и его рука обмякла в моей. Моя паника утроилась. Нет, нет, нет, нет… Он должен был быть в порядке.

— Мисс, вам нужно двигаться, чтобы мы могли делать свою работу, — сказал кто-то, оттаскивая меня от Блейка, когда вокруг него собрались парамедики.

— Я так сильно тебя люблю, — пробормотала я, протягивая к нему руки, но ухватилась только за воздух. — Я люблю тебя, Блейк.

Не умирай.

Он не двигался. Он даже не дышал.

— Мы теряем его.

Нет.

— У него нет пульса.

Нет, нет, нет.

— Начинайте СЛР.

НЕТ.

Кто-то заставил меня сесть на диван и что-то сказал мне, но я ничего не слышала. Я не могла видеть ничего, кроме Блейка, и это было похоже на вечный холод, просачивающийся в каждую часть меня, и я больше не жила. Они продолжали сдавливать его грудь, и это движение повторялось вечно, пока они прикладывали к его груди электроды, которые были подключены к какому-то маленькому устройству рядом с ним.

— Пульса все еще нет.

— Примените дефибриллятор.

Все стало приглушенным, и, наблюдая, как они пытаются реанимировать его в бесчисленные секунды, которые пронеслись мимо, я потеряла всякую надежду. Он не просыпался.

Он был мертв.

Как будто кто-то задернул надо мной занавеску, и мир потерял всякий смысл.

ГЛАВА 28

Я уставилась на терапевта через стол, пока она что-то писала в своем планшете. Каждая минута приносила мне маленькие осколки боли. Я была в ее кабинете последние двадцать минут, но это было похоже на дни, особенно после того часа, который я провела с врачом скорой помощи, пока он меня осматривал. У меня был огромный, уродливый синяк, где Айзек толкнул меня локтем, но врач определил, что никаких дальнейших повреждений нет, поэтому мне не нужно было оставаться в больнице. Он отправил меня к терапевту на консультацию по выписке, но не раньше, чем я дала полиции подробное заявление о том, что произошло в том доме всего несколько часов назад, и это было похоже на новый раунд пыток.

Простого воспоминания обо всем этом было достаточно, чтобы задушить меня болью, которая, казалось, никогда не кончится. Я видела, как он умирает собственными глазами. Так же, как Эмма.

— Мне нужно его увидеть, — сказала я терапевту, желая поскорее уйти.

Она перевела взгляд со своего планшета на меня и вежливо улыбнулась.

— Я понимаю, но, пожалуйста, наберись терпения. Тебе нужно пройти полное обследование…

— Я в порядке. — Я была близка к тому, чтобы выскочить и пойти в палату Блейка.

— Могут быть психологические последствия…

— Нет, — настаивала я. К черту любезности.

Мне было плевать на любезности или на то, посчитает ли она меня отчаявшейся или нет. Мне было все равно после того, как я увидела, как любимый человек умирает и возвращается к жизни у меня на глазах. Не после того, как я сама чуть не умерла. Каким-то образом после всего этого все мои предыдущие неуверенности и сомнения теперь казались очень незначительными. Это не имело значения, когда я смотрела смерти в лицо. Это не имело значения, когда каждая моя секунда сейчас была подарком… подарком от Блейка, потому что он спас меня. Он спас мою жизнь, полностью проигнорировав свою, и мне казалось, что я никогда не смогу отплатить ему за это. Даже через миллион лет.

Больше не было никаких ограничений, которые удерживали меня от него. Больше не было стыда или неуверенности. Больше ничего не имело значения, кроме как быть рядом с ним и дарить ему всю любовь в этом мире, говорить ему, что я прощаю его за все и что он мне нужен.

Терапевт приятно улыбнулась.

— Ты можешь чувствовать себя хорошо, но нам нужно убедиться, что с тобой действительно все в порядке. У тебя очень велика вероятность получить психологическую травму после того, что ты пережила.

Мне хотелось рассмеяться над