В ловушке - Вера Холлинс

Мое сердце сжалось. Мои губы изогнулись в еще большей улыбке, но затем дверь распахнулась, и шквал вопросов заполнил комнату. Я отскочила от кровати Блейка, словно меня поймали с поличным, когда его родители проталкивались сквозь толпу репортеров с камерами и микрофонами, которые толпились в коридоре у комнаты Блейка.

— Мэр Джонс, что вы можете сказать о похищении?

— Мэр Джонс, правда ли, что вашего сына похитили четыре года назад?

— Сэр, мы слышали, что вашего сына застрелили в голову. Это правда?

— Он жив?

— Нет, вы смотрите на вампира, — тихо сказал Блейк с усмешкой.

Сотрудник службы безопасности держал его родителей отдельно от репортеров, заслоняя их, когда они вошли внутрь. Репортеры проталкивались вперед, чтобы сделать несколько фотографий, но сотрудник службы безопасности не позволил этого сделать.

— Камеры запрещены, — сказал он, не давая одному из репортеров войти. — Вам не разрешено входить. Отойдите назад. — Он закрыл дверь, оставив Блейка, его родителей и меня в неловком молчании, пока они смотрели на меня. Я покраснела.

— Здравствуйте, — тихо сказала я, чтобы сломать лед, и слегка помахала им рукой.

— Джессика Меттс? — Спросил Натаниэль.

— Ты вернулся из Хартфорда, чтобы увидеть меня, — сказал Блейк, его лицо было пустым. — Сюрприз, сюрприз.

Даниэла и Натаниэль подошли к его кровати и остановились с другой стороны, обмениваясь взглядами между Блейком и мной.

— Мы должны были вернуться завтра, но как только нам позвонили, мы приехали как можно быстрее, — сказала Даниэла.

Она была воплощением спокойствия, как всегда. На ее лице не было никаких морщин, когда она смотрела на сына, ничего не было. Если бы на ее месте была моя мать, она бы уже рыдала. Однако я могла заметить намек на боль в глубине этих серых глаз, так сильно напоминавших мне Блейка.

— Как ты держишься? — Спросил его Натаниэль.

Блейк изобразил скуку.

— Как видишь, я цел, так что не расстраивайся из-за меня так сильно. — Его сарказм заставил их нахмуриться.

— Мы беспокоимся о тебе, сынок, — сказал Натаниэль. — Ты мог умереть. — Он покачал головой и на несколько мгновений закрыл глаза в необычном и кратком проявлении уязвимости. — И подумать только, что те же самые люди снова похитили тебя. Это смешно!

— Но на этот раз ты не сможешь скрыть это от общественности, — парировал Блейк с сардонической улыбкой на лице. — Мне жаль твою репутацию, папа, но на этот раз ты не сможешь ее сохранить. Интересно, что скажут СМИ, когда узнают, что ты хотел сохранить все в тайне.

— Ты прекратишь вести себя так, Блейк? — Спросила его мать. — Мы тебе не враги. Мы сделали то, что считали лучшим для нашей семьи, что было бы лучшим для тебя. Ты разваливался… — Она посмотрела на меня, останавливаясь, прежде чем сказать то, что собиралась сказать. — У тебя появились некоторые проблемы после этого, и было бы хуже, если бы весь город сплетничал о тебе. Это было бы постоянным напоминанием для тебя.

Блейк скривил губы.

— Как трогательно. Ты сделала все это для меня. — Он закатил глаза. — И ты можешь сказать, что это такое. Она знает, что у меня ПТСР.

Даниэла едва заметно вздохнула. Ее глаза незаметно расширились, когда она меня оглядела.

— Ты сказал ей? — Теперь она смотрела на меня по-другому, как будто видела меня впервые, и я почти могла видеть, как крутятся колесики в ее голове. — Почему ты здесь?

Я почувствовала, как сильно краснею под их пытливыми взглядами.

— Я…

— Почему она здесь? — Спросил Блейк, уставившись на них. Он взял меня за руку. — Она здесь, потому что она моя девушка.

Девушка. Я уставилась на него. Брови Натаниэля поднялись.

— Твоя девушка?

Блейк мягко улыбнулся мне. Мне было жарко и так стыдно перед его родителями, но это не помешало моему счастью.

— Да, девушка. — Он не отводил от меня взгляд, улыбаясь. — И я люблю ее.

Это было официально. Мое сердце могло разорваться в любой момент.

Он посмотрел на них, прищурившись.

— Какие-то проблемы?

Даниэла и Натаниэль обменялись неловкими взглядами.

— Нет. — Натаниэль заговорил первым. Он прочистил горло. — Нет, совсем нет.

— Хорошо, — ответил Блейк и сжал мою руку, его глаза радостно заблестели, когда он посмотрел на меня. — Потому что я не хотел бы, чтобы было по-другому.

ГЛАВА 29

В понедельник, казалось, весь город знал, что сына мэра похитили во второй раз. Средства массовой информации сошли с ума, пытаясь как можно больше узнать о прошлом Блейка, а заголовки, рассказывающие об обоих похищениях, казались бесконечными. Люди были шокированы, узнав, что Блейка похитили, когда ему было всего четырнадцать лет, вместе с его девушкой, которую изнасиловали и жестоко убили, что вызвало общественное возмущение.

Новостные агентства жаждали драм поэтому, когда они узнали, что во втором похищении также замешана девушка, это было похоже на предложение крови акулам, привлекающее их нежелательное внимание ко мне. Репортеры звонили весь день, пытаясь взять у меня интервью, но мама отказывала каждому из них. Ко вторнику она не могла выносить постоянно звонящий в нашем доме телефон, поэтому она отключила устройство и проклинала журналистов или, как она их называла, стервятников — шестью способами до воскресенья.

Мэр поспешил провести пресс-конференцию, чтобы попытаться уменьшить ущерб, который это могло нанести его репутации. Он утверждал, что им нужно было сохранить первое похищение в тайне, потому что они боялись за безопасность своего сына, что только породило больше вопросов, однако он умело уклонился от них. Говоря о Бобби Кью, Айзеке и Лоуренсе и о долгом времени, которое они проведут в тюрьме, он закончил обещанием, что сделает все возможное, чтобы они получили заслуженное наказание, за что получил взрыв громких аплодисментов.

То, как легко Натаниэль справился с общественным возмущением, было отвратительным, и мне было жаль, что отец Блейка не мог быть тем, кто также легко заботился о своей семье больше, чем о своем публичном имидже. Блейк не придавал этому большого значения, поскольку он уже привык к этому, но это только заставило меня еще больше захотеть показать ему, что его любят и о нем заботятся. Он не был одинок в этом мире. Больше нет.

Поскольку мы были на весенних каникулах, я использовала свободное время, чтобы провести его с Блейком и поработать над своей музыкой. Мой разум снова и снова прокручивал сцены из того дома, и моя музыка помогла мне отключиться от этого хотя бы на время. Она помогла мне забыть темную сторону этого мира, которую я больше никогда не