Притворись моей любовью - Карина Семёнова

слишком много, Кадум, а после издевательств Осор и схватки с ней мои силы иссякли. И кстати, Конлет был на пляже, когда напала Осор, и мог — если бы захотел — броситься на выручку Лайон или Мадлен. Но он, как жалкая шавка, прятался в скалах. А теперь похитил Лайон.

Брам шумно выдохнул, прищурился, глядя в небо.

— Ну, Лайон должна быть в безопасности, да? Они же тебя, демона, ненавидят. А Лайон для них своя, ещё и невеста этого, как его…

— Меня настораживают слова Ирлайта. Он сказал Лайон, что как жена она ему не нужна и что ей уготована иная роль. — Я помолчал немного. — А ещё эмблема на воинах. Я смутно припоминаю её, и мне не нравится то, что за ней стоит. Но надо убедиться, что я не ошибся.

— Убедимся, когда вернёмся в Академию.

— Нет, Брам. Никакой Академии. Мы летим в Хаос.

Глава 108

Доментиан

— В Хаос? Зачем нам в Хаос? И что значит «летим»?

— В Хаос — уточнить кое-что. А летим — значит, ты летишь и везёшь меня. — Брам вытаращился во все глаза. — Ты же видишь, я ранен и устал. Если полечу сам, рискую умереть. Ты хочешь, чтоб я умер, да?

— Нет, это ты хочешь, чтобы меня вздёрнули за третье превращение!

— Посмотри, — я развёл руки в стороны, — здесь никого нет. Никто не увидит.

Брам взъерошил рыжие лохматые волосы.

— Мадлен это не понравится. Она и так вся нервная.

— А зачем ей говорить?

— Ой, прекрасная идея, с первых дней брака копить секреты от жены! И что б я делал без твоих советов?

Теперь пришла моя очередь таращиться на Брама.

— Жены?! Кадум! Я оставил тебя на два дня. И ты успел жениться?

— Эм… ну, да-а-а.

Брам расцвёл счастливой улыбкой и покраснел до кончиков ушей. Его так распирало от эмоций, что он на месте устоять не мог.

— Поздравляю, — хмыкнул я. — Такая мелюзга, а уже женился.

Брам скорчил мне рожу.

— Но-но! А то пешком пойдёшь до своего Хаоса. — Он почесал затылок, задумался. — Ну ладно, будет тебе дракон.

Кадум огляделся, вышел на открытое место, но вдруг всполошился:

— Подожди! А как же лошадь? Нельзя её тут бросить.

— Ничего с ней не случится. Сними упряжь и отпусти. Она сама найдёт дорогу домой, или где ты там её взял. Если проголодается, то в пути поохотится. Не сдохнет, не переживай.

Брам распряг келпи, хлопнул по крупу. Лошадь навострила уши, переступила с ноги на ногу, не веря своему счастью, и довольная погарцевала прочь. Она наклонила голову к земле, хищно принюхалась и за секунду сорвалась в галоп, высоко задрав хвост.

Кадум грустно вздохнул, глядя ей вслед. Вокруг него сгустился красно-зелёный туман, и вскоре на песке замер огромный дракон. Чешуя так блестела на солнце, что пришлось прикрыть глаза рукой.

— Ты хорошо ориентируешься в пространстве? Лети туда. — Я указал на очертания далёких барханов, за которыми начинались земли демонов. — Как увидишь слабое мерцание, снижайся: это Омут мглы, портал в Хаос.

Брам щёлкнул зубами, развернулся, перебирая мощными лапами, опустил одно крыло. Я забрался по нему, ухватился за гребни на спине, подтянулся, и мышцы отозвались ноющей болью.

Теперь бы не свалиться. Никогда не катался на драконах. К себе они подпускают только самых близких, и, скажем так, очень не любят, когда на них пытаются прокатиться чужаки. Но Кадум, кажется, об этом не знает. Вот и ладно.

— Брам? Пока не забыл. Спасибо, что пришёл за мной. Ценю.

Он повернул голову в мою сторону и фыркнул. Не знаю, что Кадум имел в виду этим фырканьем, но я предпочитаю думать, что «пожалуйста, приятель, всегда рад помочь, для тебя всё что угодно».

Исполинские крылья махнули медленно и грузно, подняв клубы пыли. Брам набрал высоту, а потом с огромной скоростью понёсся вперёд. Ветер засвистел в ушах. Я поудобнее устроился между гребнями, положил голову на руки и собрался спать. Сон и еда — лучший способ для демона, чтобы восстановить силы.

Проснулся оттого, что спиной почувствовал: мы снижаемся. Кадум, молодец, справился. Внизу я различил Омут мглы и стражников, опешивших от вида живого дракона.

Кадум сделал круг над порталом, но слишком быстро сбросил скорость и сорвался в пике. Он едва не воткнулся мордой в землю, смог выправиться в самый последний момент. О том, что у Брама не было возможности потренироваться во взлётах и приземлениях я подумал только сейчас. Хотя для стражников это наверняка выглядело как эффектная бравада.

Видимо, от пережитого, Брам забыл выставить крыло, чтоб я спустился. Пришлось спрыгнуть. Раны за время сна затянулись, но резкое движение причинило боль, и я стиснул зубы. Показать слабость в Хаосе — подписать себе смертный приговор. Я застегнул сюртук на все пуговицы, чтобы стражники не видели ран и окровавленной рубашки, шепнул Браму:

— Не обращайся, оставайся драконом. И жди тут.

Я степенно дошёл до Омута. Стражники подтянулись, но заговорить никто не решился.

— Дракона не трогать, он мой транспорт, — громко, чтобы все услышали, объявил я. — Тот, кто тронет дракона, станет моим новым транспортом.

Я шагнул в портал. Тусклое солнце Хаоса висело грязным бордовым пятном на пепельном небе. Стражники с этой стороны оглядели меня и пропустили. Город-термитник гигантской кривой пятернёй устремлялся вдаль, щетинился дворцами и лачугами, мелькал огнями и вспышками заклинаний, оглушал бранной речью и криками. Каблуки моих сапог застучали по иссохшей земле пустыря, и вскоре я уже шёл по путанным улицам города. Прохожих попадалось мало. Они, разумеется, узнавали меня, расступались, отводили глаза, но стоило пройти мимо, как всем нутром я чувствовал на себе их цепкие взгляды.

Хранилище, как обычно, встретило холодом и тишиной. Шаги гулким эхом отражались от красно-коричневых стен коридоров, длинных залов, с потолками, уходящими невообразимо высоко. Для летающих это не проблема.

Я знал, где искать. В детстве часто прятался здесь, в многочисленных ходах, похожих на лабиринт, когда становилось совсем туго. Хранитель Вазилис жутко ругался, тумаками заставлял помогать ему с книгами и свитками, но не прогонял, а бывало, запутывал моих преследователей, чтобы сбить со следа. Часто я сутками сидел один в хранилище среди бесконечных рядов книг. Так и увлёкся ими, ведь в книгах скрывались тайны, позволяющие стать сильнее и умнее противников,